сказала, что в этом нет ничего удивительного, но что она может знать?)
Я взяла тебя за руку, и она показалась мне чужой. Не потому, что была холодной, но я не узнавала ее на ощупь. Когда я в последний раз держала тебя за руку? Наверное, когда ты взяла мою на похоронах мамы? Я помню, как отвернулась от тебя и посмотрела на папу. Я помню выражение твоего лица. (А чего ты ждала?) Сердце у меня окаменело, и его биение стало похожим на скорбный стук барабана.
– Извините, но вам нельзя ее трогать, – произнес кто-то.
Над головой гудели лампы, подчеркивая матовую бледность твоей кожи на фоне стальной каталки. Я приложила большой палец к твоему лбу и провела им по щеке.
– Пожалуйста, не трогайте ее, – повторила стоявшая позади детектив Морган. Я слышала гул ламп и ее ровное и мерное дыхание.
– А где ее вещи? – спросила я. – Одежда, в которой она была, и украшения?
– Их вам вернут, когда криминалисты закончат осмотр, – пояснила детектив.
– А на ней был браслет?
Морган покачала головой:
– Я не знаю, но вам вернут все, что было на ней.
– Браслет обязательно должен быть, – тихо сказала я, глядя на Нел. – Серебряный браслет с застежкой из оникса. Он принадлежал маме, и на нем была гравировка с ее инициалами. С. Д. Сара Джейн. Она носила его постоянно. Сначала мама, потом ты. – Поймав на себе удивленный взгляд детектива, я поправилась: – Я хотела сказать «она». Нел носила.
Я снова перевела взгляд на тебя, на тонкое запястье с голубыми прожилками вен, на котором ты всегда носила браслет. Мне снова захотелось до тебя дотронуться, ощутить гладкость твоей кожи. Я была уверена, что могу разбудить тебя. Я прошептала твое имя и ждала, как у тебя дрогнут веки, глаза откроются и уставятся на меня. Я даже подумала, не стоит ли тебя поцеловать, чтобы вернуть к жизни, как Спящую красавицу, и невольно улыбнулась, потому что подобное сравнение наверняка бы тебя разозлило. Ты никогда не была похожей на тихую принцессу, которая терпеливо ждет своего принца, – ты была другой. Ты находилась на стороне темных сил, злой мачехи, колдуньи.
Почувствовав на себе взгляд детектива, я поджала губы, чтобы подавить улыбку. Мои глаза оставались сухими, голос не слушался, и заданный шепотом вопрос беззвучно повис в воздухе:
– Что ты хотела мне рассказать?
Лина
На опознание должны были пустить меня. Это я ее ближайшая родственница, ее семья. Это я ее любила. Это я должна была поехать, но мне не разрешили. Меня оставили одну в пустом доме, где было нечего делать, только курить, пока не кончатся сигареты. Я отправилась за ними в магазин – толстая продавщица иногда просит документ, удостоверяющий личность, но я знала, что сегодня она его спрашивать не будет. При выходе из магазина я увидела, как мне навстречу двигается стайка идиоток из школы: Таня, Элли и другие.
При виде них меня затошнило, и я, опустив голову, отвернулась и быстро
