встрече вчера утром, когда из воды вытащили тело Нел Эбботт. Он стоял на берегу, уперев руки в бока и наклонив голову. Он с кем-то разговаривал – как потом выяснилось, с судмедэкспертом, – но издали все выглядело так, будто он молился. Я даже решила, что он священник. Высокий худой мужчина в темном на фоне черной воды, сзади высится скала, а у его ног лежит женщина с безмятежным бледным лицом.
Не безмятежным, конечно, а мертвым. Но лицо не было искажено, на нем не имелось повреждений. Если не видеть ее тела, сломанных конечностей или неестественно выгнутой спины, можно было бы решить, что она утонула.
Я представилась инспектору, и мне сразу показалось, что в нем было нечто странное – слезящиеся глаза, легкая дрожь пальцев, которую он пытался подавить, потирая ладонью запястье. Мне невольно вспомнился отец, когда он вставал с похмелья, – нужно было говорить тихо и не привлекать к себе внимания.
Не привлекать к себе внимания казалось хорошей идеей в любом случае. За опрометчивую связь с коллегой меня поспешно перевели из Лондона на север меньше трех недель назад. Честно говоря, мне хотелось заниматься исключительно ведением порученных дел и поскорее забыть все лондонские неприятности. Я не сомневалась, что сначала мне придется выполнять скучную рутинную работу, но меня решили подключить к расследованию подозрительной смерти. Смерти женщины, чье тело обнаружил в воде мужчина, гулявший с собакой. Погибшая была полностью одета, так что точно не купалась.
«Почти наверняка это окажется самоубийством. Она найдена в Смертельной заводи Бекфорда», – заявил старший инспектор.
Об этом я и спросила инспектора Таунсенда в самом начале:
– Вы считаете, что она прыгнула с обрыва сама?
Он смерил меня оценивающим взглядом и показал на вершину утеса.
– Поднимитесь, – сказал он, – найдите эксперта и узнайте, что им удалось обнаружить. Следы борьбы, кровь, оружие. Хорошо бы найти телефон, потому что при ней его не было.
– Сделаю.
Перед уходом я еще раз бросила взгляд на женщину и подумала, как печально она выглядела – такой будничной и невзрачной.
– Ее зовут Даниэла Эбботт, – пояснил Таунсенд, чуть повысив голос. – Местная жительница. Она писатель и фотограф, причем довольно успешный. У нее есть дочь пятнадцати лет. Вот ответ на ваш вопрос: нет, я не думаю, что она совершила самоубийство.
Мы направились на обрыв вместе. Путь туда лежал через небольшой пляж возле заводи, а потом тропинка уходила вправо в небольшую рощицу, после чего круто забирала вверх на вершину хребта. На отдельных участках поблескивала невысохшая грязь, и было видно, как на ней все скользили, стирая оставленные прежде следы. На обрыве у меня закружилась голова, а к горлу подкатил ком.
– Боже!
Таунсенд оглянулся. Моя реакция, похоже, его позабавила.
– Боитесь высоты?
– Совершенно естественный страх оступиться
