бежать было тяжело. После заводи тропинка забиралась по склону вверх, а по другую сторону холма спускалась вниз, после чего вилась уже по ровной местности – бежать по такой одно удовольствие. Было прохладно, потому что солнце еще не начало припекать, вокруг – живописный пейзаж и никаких велосипедистов, не то что на Риджентс-канал в Лондоне, где приходилось постоянно уворачиваться от них и от туристов.
Через несколько километров вверх по реке долина становится шире, по ней разбросаны пятна пасущихся овец, и она плавно устремляется вдаль, оставляя позади зеленые гряды холмов. Я бежала по ровной каменистой почве, на которой лишь изредка попадались небольшие участки грубой травы да кусты вездесущего дрока. Опустив голову, я бежала быстро, и примерно через километр заметила небольшой окруженный березами коттедж, стоявший чуть в стороне.
Чтобы отдышаться, я перешла на бег трусцой и повернула в сторону домика – посмотреть, что там. Место было уединенным, и коттедж казался необитаемым, хотя и не заброшенным. Окна чистые, за ними виднелись шторы. Заглянув внутрь, я увидела крошечную гостиную с двумя зелеными креслами и маленьким столиком. Дверь оказалась заперта, и я устроилась на ступеньках в тени и сделала несколько глотков из бутылки с водой. Вытянув ноги и массируя лодыжки, ждала, пока дыхание и пульс не придут в норму. Внизу двери я заметила нацарапанные кем-то слова «Тут жила безумная Энни» и нарисованный рядом маленький череп.
Вороны на деревьях позади меня затеяли спор, но, если не считать их криков и изредка доносившегося блеяния овец, долина была тихой и безмятежной. Я считаю себя городской жительницей до мозга костей, но это место – при всей своей странности – никого не могло оставить равнодушным.
Инспектор Таунсенд собрал совещание в десятом часу. Участников было немного: пара полицейских, помогавших с опросом свидетелей, детектив-констебль Келли, лохматый эксперт-криминалист и я. Таунсенд с коронером заезжали узнать результаты вскрытия, и инспектор нам их кратко изложил. Как и следовало ожидать, в них не было ничего неожиданного. Нел умерла от травм, полученных при падении. В ее легких не было воды – она не утонула, а лишилась жизни еще до того, как попала в воду. Все повреждения получены в результате падения – ни царапин, ни ушибов, позволяющих предположить, что к ее смерти кто-то причастен. В крови найдено приличное содержание алкоголя – она выпила не меньше трех-четырех бокалов.
Келли кратко сообщила результаты опроса свидетелей – правда, и рассказывать-то было особо нечего. Мы знаем, что в воскресенье вечером Нел ненадолго заходила в паб, откуда ушла около семи. Нам известно, что она находилась в Милл-Хаус по меньшей мере до половины одиннадцатого, когда Лина отправилась спать. После этого Нел никто не видел. Никто не сообщил, ссорилась ли она с кем-нибудь в последнее время, хотя все признавали, что ее недолюбливали. Местным не нравилось, что она, будучи здесь чужой, считала себя вправе копаться в истории города. И чем для нее все закончилось?
Лохматый
