полтора часа после ухода Ками.
Хмурый кайман говорит, чтобы я шёл за ним.
Мы долго плутаем по коридорам, спускаемся по лестницам вниз, снова поднимаемся. Эту крепость строил безумец.
Я почему-то уверен, что сейчас увижу короля. Газетчики описывают его как доброго ребёнка. Очень вежливого и предупредительного. Наверняка Анри мягко поинтересуется, зачем я устроил всю эту чехарду с похищением сына. Представления, не имею, что я ему отвечу. Чувствую себя полным идиотом, если честно. Гораздо хуже, чем в тот вечер, когда ажаны обвинили меня в убийстве старика, а я мямлил им что-то про роман и вдохновение.
Мы пришли. Комната не очень-то похожа на детскую, а ещё меньше – на королевскую приёмную. Низкая люстра с дюжиной свечей едва освещает центр комнаты. Потолок и углы тонут во тьме. Пустота. Гулкое эхо наших шагов.
Кайман толкает меня в спину, так что я помимо воли выхожу в круг света. Сам он остаётся у двери.
Из темноты навстречу мне двигается невысокий силуэт. Мальчик в инвалидном кресле. Король Анри IX.
Портанрийцы восхищаются своим королём. Ему было всего семь, когда умер старый Анри. Но смерть деда и груз ответственности заставили мальчика повзрослеть раньше срока. Так говорят.
Я понимаю, почему на всех официальных портретах Анри IX – пухлощёкий малыш не старше восьми лет. Болезнь превратила его в настоящий скелет. Смуглая кожа приобрела зеленоватый оттенок. Глаза глубоко запали.
На мгновение мне кажется, что передо мной не ребёнок, а древний старик.
– Спасибо, Хорхе. Ты можешь идти.
Голос слабый, глухой. Совсем мальчишеский. Но я слышу в нём чистую, неразбавленную власть.
Когда Хорхе выходит и прикрывает за собой тяжёлую дубовую дверь, Анри говорит:
– Кайманы преданы мне, но они как дети. Никогда не рассказывай детям всей правды, Джо. Детские души так хрупки.
Колёса его инвалидного кресла издают едва слышный скрежет. Я узнаю этот звук. Я слышал его в своих снах.
Он совсем близко. И я понимаю, что пропал.
Я верю. Верю каждому слову, которое сказал Сезар. Верю каждому слову, которое сказала Ками.
Я мог бы убить его прямо сейчас. Но Анри говорит:
– Оставайся на месте.
И я чувствую, как мои ноги наливаются свинцом.
Анри улыбается – очень обаятельно, совсем по-детски.
Глаза у него синие. Такие же, как у Валери. Такие же, как у моего сына.
Я не хочу смотреть в эти глаза, но отвернуться не могу. Точно кто-то огромной рукой держит меня за затылок, заставляя смотреть. Точно я падаю в бездну. Никак не может быть таких глаз у двенадцатилетнего мальчишки. Даже у столетнего старика не бывает таких глаз. Я вижу в них череду веков.
– Ты напрасно устроил это представление в консульстве. Смерть Смита на твоей совести. Подойди к окну, Джо. Выгляни.
В ворота въезжает открытый внедорожник «Темпо». Из него выбираются
