Вот так. И чуть поверните. – Крозельчикюс своей рукой помог Агате повернуть гелиографию как следует.
Крозельчикюс в который раз изумился, как красива и настолько же печальна женщина, запечатлённая на этом снимке.
– Почему Ниепце всё-таки не уничтожил снимок? После всего… – спросила Агата.
– Это портрет его жены. Он любил её. – Крозельчикюс переставил лампу к краю стола, чтобы Агата могла удобно устроиться на стуле и рассмотреть изображение.
За лампой протянулась едва заметная дорожка пролитого керосина. Крозельчикюс отошёл в тень.
Агата всмотрелась в гелиографию. Ахнула, зажмурилась.
– Я… не понимаю, – сказала она. – Что-то не так в этой… Она… громкая? Мне больно смотреть.
– Это называется цвет. Не бойтесь. Больно только в первый раз. Вы будете плохо видеть – недолго. Может быть, полчаса. Зато потом… – Крозельчикюс запнулся, продолжил совсем тихо: – Вы могли просто попросить, панна Агата. – Ему очень трудно дались эти слова, спокойствие вновь покинуло Крозельчикюса, голос дрожал.
Агата резко поднялась и, не выпуская гелиографию из рук, сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери. Остановилась.
– Что вы имеете в виду, пан Крозельчикюс?
– Я отдал бы вам свою жизнь.
Агата шумно выдохнула, помолчала несколько мгновений (Крозельчикюс успел мысленно сосчитать до девяти), словно обдумывая что-то. За эти мгновения внешность её изменилась удивительно, как будто Агата с облегчением сняла маску глупой девочки. И стала… кем?
– Вы не отдали бы, – презрительно сказала она. – Эта гелиография у вас уже несколько месяцев, и вам не пришло в голову даже показать её мне.
– Это опасная вещь, милая Агата. Практически приговор. Впрочем, вам ли я буду это рассказывать, серая вы моя.
Агата нахмурилась.
– Давно знаете?
– Узнал – только что. Заподозрил в музее.
Бинтуронги с камина смотрели укоризненно. Крозельчикюс нашёл в себе силы приблизиться к Агате, чтобы ещё раз – на прощанье – заглянуть в её глаза.
– Я только не понимаю, зачем вы подставили Виташа, – сказал он. – Ведь это вы – та самая птичка, которую он упомянул. Вы рассказали ему и про мой гелиофор, и про эту гелиографию.
Агата повернула голову на его голос. Усмехнулась.
– Ну как же, это как раз очень просто. И элегантно, я считаю. Мой подарок Штайнграу на прощанье. Глава «Спектрума» пойман с поличным при попытке кражи из музея Ниепце. Наконец есть повод прижать гадёнышей. И серые отвлекутся на это лакомство, пока я буду искать покупателя. Как в шахматах, Крозельчикюс. Вы играете в шахматы? Одним ходом убить двух зайцев. Раз-раз, и в дамки, – сказав это, Агата направилась к двери, безошибочно определив направление.
– Вы, наверное, имеете в виду шашки, дорогая? – Этот
