в сторону Елены.
Она хотела ответить, но язык не слушался. Стрела с ярким оперением вонзилась в дерево, прошив ее волосы. Человек натянул лук снова, уже более уверенно. Но, одновременно с этим, камень, пульсация которого достигла невероятной силы, раскололся на несколько частей. Вся гора, от подножия до вершины, вздрогнула, ослепительным светом вспыхнули осколки камня, и раздался взрыв. Силовая волна отбросила путешественницу вместе с деревом и кучей камней и накрыла с головой.
Человек на вершине горы опустил лук и замер, склонив голову.
Глава 3
Высеченная искра упала на тонкие пленки бересты. Огонек пробежал по ним вверх и перекинулся на услужливо подброшенные кусочки коры покрупнее. Осветил пальцы с мозолями на подушечках, два бронзовых перстня с недорогими, искусно оправленными камнями. Облизав кору, огонь принялся за тонкие сухие ветки и обнаружил собой довольно грязный темно-зеленый манжет с вышивкой салатного цвета. Манжет переходил в широкий полотняный рукав, далее выявлялся кожаный жилет и шерстяные дорожные брюки. Мозолистые руки с коротко обрезанными ногтями соорудили колодец из нескольких смолистых бревен. Утвердили на шесте помятый котел. Вскоре огонь весело зашумел, загудел и выбросил на штаны рыжий уголек. За пределами кострового света что-то бренькнуло, грохнулось и пронзительно выругалось:
– Четим! Еще раз споткнусь о твой чаранго и спалю его к лешим!
Четим снял с ног ботинки и развернул их голенищами к костру, блаженно вытянул босые ноги.
– Не бушуй. Еще немного времени, и мы будем валяться в чистых постелях и упиваться цветочным медом.
– Если тебя, паршивца, не выкинут в первый же вечер, как в прошлый раз.
– Было б из-за чего! Подумаешь, ущипнул юную лучницу, куда не полагается… а ей, кстати, понравилось. Ханжи!
– Тьфу! И что вы находите в этих лучницах!
– Уж извини, я привык к женщинам без шерсти на лице.
Четим извлек из-за спины неощипанную утиную тушку, во все стороны полетели перья. Собеседник чарангиста, рыжий вазашек Токус снисходительно посмотрел на него и принялся аккуратно чистить съедобные коренья. Через некоторое время в костер с шипением начал капать аппетитный жир. Четим бросил в закипевший котелок горсть сушеных трав и достал берестяную чашку.
Обжигаясь, вазашек и музыкант пили крепкий отвар. Затем Четим взялся за сочную утку, с аппетитом вгрызаясь в мясо, а Токус стал смаковать коренья. Вторую порцию отвара щедро разбавили содержимым берестяной бутыли, запечатанной глиняной пробкой.
– Счастье есть! – объявил Четим, опрокидывая остатки напитка в рот.
Он вытащил из тоненькой бородки застрявшее перо, расчесал пятерней выгоревшие спутанные волосы и изрек:
– Окунуться бы на ночь. Пройдусь-ка до ручья.
Вазашек уже начал разрывать когтями ямку для ночлега
