style="font-size:15px;"> – Смотрите! Не может быть! Она принимает его! – прокатился волной быстрый шепоток за пределами септограммы.
– Невероятно…
– Палочка Норны принимает это ходячее недоразумение?..
– Старейшая палочка факультета…
– Мельникова…
– Бред…
– Если бы сейчас выяснилось, что палочки, как люди, могут выживать из ума, я бы не удивилась!
– Я думала, что всё закончится фарсом…
– Пшиком…
– Скорее, бзиком.
– У меня – точно. Еще неделя в его обществе – и я бы за себя не отвечала… уже никогда.
– Аналогично, коллега.
– Значит, сегодня мы его отправляем – и всё?..
– И всё!
– Даже не верится…
– Да… бывает еще в жизни счастье…
– Ох, и надерусь я сегодня вечером!
– Фи…
– Бесстыдница…
– Эгоистка…
– Единоличница…
– Ну, хорошо, давайте надеремся все вместе!
– Давайте!
– Девочки, после ужина встречаемся в «Дрянной козе», я закажу на вечер стол, три бутылки безалкогольного шантоньского и семьдесят пирожных!..
– Куда столько?!
– Ну, хорошо, хорошо… Две бутылки.
– Ты была права, Бриджит… – пробормотала на ухо мадам Фейримом сеньора Вапороне. – Она действительно принимает его…
– Что и требовалось доказать, – с неописуемой гаммой чувств, ни одно из которых не было торжеством, вздохнула декан.
– Не отчаивайся, дорогая, в конце концов, у нас же не факультет боевой магии, и ошибки не фатальны…
– Если бы я не знала, что ты так пытаешься меня успокоить, Жюли, я бы уволила тебя сейчас же и без выходного пособия, – не переставая ласково улыбаться в сторону Агафона, сквозь зубы ответила фея подруге.
– Что сделано, то сделано, Бриджит, – развела руками председатель экзаменационной комиссии. – И давай лучше будем надеяться, что сей достойный[13] молодой человек вынес с наших занятий не только искристый порошок для пуганья первокурсников.
– Так это он?!..
– Не отвлекайся, дорогая, – прошипела фея и ткнула острым локтем декана в плотный шелковый бок. – Вот оно, начинается…
И точно: палочка, словно, наконец, определившись с решением, вдруг устремилась прямо в руки оцепеневшему Агафону. Ей пришлось несколько раз постучать рукояткой по костяшкам сведенных будто судорогой пальцев чародея, прежде чем тот догадался разжать их, и наборная полированная рукоятка плавно вложила себя в его потную ладонь с четырьмя багровыми полумесяцами – следами впившихся ногтей. Едва пальцы его сомкнулись на символе новой профессии, как серебряный купол
Чего-нибудь другого, нежели обучения на нашем факультете, имела в виду фея.
