style="font-size:15px;"> – Ты меня ни о чем таком не предупреждал вчера, когда велел покатать ее на авто. – Я широко улыбнулся. – Так или иначе, мне ничто не угрожает. Она на меня дважды не посмотрит.
– Хватит и одного раза, если она посмотрит, как надо. Не следует себя недооценивать, Эд. Может, ты и не красавец, но внешность у тебя романтическая. Скоро тебе придется отгонять от себя женщин бейсбольной битой.
– Ага, – сказал я. – А больше ничего нового?
Он понял, о чем я, и ответил:
– Не особо. Некоторое время назад заходил Вайсс.
– Вайсс?
– Армин Вайсс, капитан детективов или кто там он у них. Я так понял, он говорил с тобой сегодня утром.
Я кивнул.
– Очень дотошный малый, – продолжил дядя Эм. – Хотел знать, не спал ли ты, когда я ложился вчера ночью. Я сказал, что не спал. Что ты натворил, проговорился о чем-то, чего не должен был знать?
– Именно, – подтвердил я. – Я знал, что убитый – лилипут, хотя объяснил, что отправился спать до того, как приехали копы, и ни с кем утром не разговаривал.
– Я так и подумал. Из тебя бы вышел тот еще преступник.
– Ладно, останусь честным человеком. Между прочим, Вайсс всех нас, циркачей, считает мошенниками.
Дядя Эм усмехнулся и снова принялся разбрасывать опилки.
– Помочь тебе? – спросил я.
– Не в этой одежде.
Я переоделся, но к тому времени, как я вернулся, дядя уже закончил работу и сидел возле стойки, жонглируя тремя бейсбольными мячами, образуя в воздухе маленький аккуратный круг. Я тоже попробовал, но бо́льшую часть времени потратил на то, чтобы подбирать их.
– Парень, – произнес дядя Эм после того, как я в десятый раз уронил мяч. – Жонглер из тебя никудышный. Брось ты это занятие.
– Кем же мне стать?
– Может быть, тромбонистом?
– Нет, – возразил я. – У меня нет таланта. Я могу вызубрить отдельные номера, если приложу достаточно усилий, но не умею импровизировать, как настоящие трубачи. Допустим, если кто-нибудь другой за рулем, я могу поехать кататься, но сам рулить не могу.
– Многие музыканты не могут, но на жизнь, однако, зарабатывают.
– Я бы не хотел быть одним из них. Играть-то я продолжу, но не желаю зарабатывать этим на жизнь. Пусть это доставляет мне удовольствие.
Дядя Эм кивнул, и вскоре я опять спросил, на что я, по его мнению, гожусь.
– Может, ты годишься на то, чтобы быть Эдом Хантером. Тебе это никогда не приходило в голову?
Я задумался.
– На этом денег не заработаешь, – заявил я.
Он перестал жонглировать мячами и посмотрел на меня:
– Тебе нужны деньги, Эд? Дела у нас идут неплохо. Я могу тебе немного дать. Сколько ты хочешь? Пятьдесят? Сотню?
Я покачал головой:
– У меня пока есть. Слушай, дядя Эм, ты уверен, что я тебе в ближайшее время не нужен? Я бы сходил погулять.
– Иди.
Я
