со всеми, которые нам дороги… Пусть наши жены умрут не опозоренными, а наши дети – не изведавшими рабства”.
И, “обнимая с любовью своих жен, лаская своих детей и со слезами запечатлевая на их устах последние поцелуи”, мужчины стали убивать своих жен и детей. По жребию были выбраны десять последних воинов, которым предстояло заколоть оставшихся товарищей. Так умерли 960 человек.
Самоубийство защитников Масады только укрепило большинство римлян во мнении, что иудеи – безумные религиозные экстремисты. Тацит, писавший свою “Историю” 30 лет спустя, выражал общее мнение, называя иудеев “страшными и склонными к мятежу” фанатиками со странными суевериями, под которыми он подразумевал единобожие и обрезание. Они, говорил Тацит, “презирают смерть” и римских богов и “сильны своей глубокой древностью”. Иосиф же Флавий, узнав подробности трагедии в Масаде от горстки уцелевших воинов, которым удалось спрятаться во время массового самоубийства, не смог скрыть восхищения мужеством сородичей.
Иосиф жил в старом дом Веспасиана в Риме. Тит подарил ему несколько свитков, захваченных в Храме, назначил пенсию, даровал землю в Иудее и заказал книгу о своих подвигах – “Иудейскую войну”. Веспасиан и Тит были не единственными источниками информации для писателя. “Когда ты приедешь ко мне, – писал Иосифу царь Ирод Агриппа, его «дорогой друг», – я многое поведаю тебе”. Однако Иосиф сознавал, что его “привилегированное положение вызывает зависть и несет опасность”. Под императорским покровительством, в котором он так нуждался, Иосиф Флавий оставался и в правление Домициана, который “заботливо” казнил некоторых врагов. И все же Иосиф, хоть и наслаждался благоволением династии Флавиев, даже на склоне лет – а умер он около 100 года – продолжал надеяться, что Храм будет отстроен, и гордился своим народом и его вкладом в историю цивилизации: “Мы-то по большей части и стали для всех прочих народов наставниками во всяком добре и благе. Ибо что может быть прекраснее безупречного благочестия? Что более справедливо, чем само повиновение законам?”
Иродиадская принцесса Береника осталась в Риме у Тита, но она сильно раздражала римлян своими роскошными драгоценностями, царственным высокомерием и слухами о ее кровосмесительной связи с родным братом. “Береника поселилась в царском дворце и жила совместно с Титом. Она надеялась укрепить этот брак и вела себя уже как его супруга”. В Риме поговаривали, что подлинная причина казни военачальника Авла Цецины – не участие в заговоре, а проявленный им интерес к прекрасной еврейке. Тит любил Беренику, но римляне сравнивали ее с Клеопатрой, роковой женщиной Марка Антония, и не в ее пользу – ведь евреи теперь были побеждены и откровенно презираемы. Тит вынужден был удалить от себя возлюбленную. Когда в 79 году он наследовал умершему Веспасиану, Береника, которой исполнилось уже 50, вернулась в Рим. Но со стороны римлян последовал такой гневный протест, что Тит, сознавая всю шаткость
