style="font-size:15px;"> – Что такое… не расслышал? – с удовольствием переспрашивает Игорь Ильич.
Вера поднимает глаза. Она останавливает взгляд на Игоре Ильиче: долгий-долгий, кроткий-кроткий взгляд – и повторяет сказанное: как будто ее переспросили о том, который час.
– Не отвечай, Лев, – говорит она, глядя в самую душу Игорю Ильичу.
И Игорь Ильич вдруг отступает на один шаг… на два шага: к доске, значит, отступает, где ему и место.
Никто не смеется в классе.
Медленно идут восьмидесятые.
И кружится над партами черный ворон: кого заденет крылом – тот и его.
Лев молчит.
Потом, на перемене или после школы, Вере, конечно, придется несладко: Жорка Ганелия не преминет пропеть ей вслед: «Сэ-э-эрдцэ, тэбэ нэ хочется покоя!» Но сейчас – пролетел черный ворон, пролетел…
Черный ворон, я не твой…
– Тебе неинтересно, Лев.
Причем тут это? Ах, да… «Безумный день», гвоздь сезона, поход в театр всем классом. Нет-нет, почему же, Вера? Очень даже интересно… альтернативная-постановка-обязательно-надо-видеть, как же может быть неинтересно?
Лев улыбается Вере – виновато. И, чтобы получилось еще убедительнее, – открывает программку.
Фигаро, Альмавива, Розина…
Он не успел прочитать «Безумный день», но знает эти имена: Фигаро, Альмавива, Розина.
А источник информации… источник информации неизвестен. У этой информации нет источника. Как и у доброй половины всего того, что знает Лев. Фокус-покус!
Фигаро, Альмавива, Розина…
В классе Льва не любят… внуком Антонио Феери трудно быть. Сначала, маленькие еще, все требовали деда разоблачать… А как он шарики глотает – взаправду глотает и потом выплевывает? Или просто вид делает? А голуби у него живые – или чучела? Почему тогда такие тихие, если живые? Лев на вопросы редко отвечал… на половину он и сам-то не знал ответов. Пробовал, конечно, выведать у деда Антонио, да от него разве чего добьешься? Глаза страшные сделает да скажет: «Передай им, что шарики я взаправду глотаю, и потом, дома, они целыми днями в унитазе плавают, никак утонуть не могут!»
В общем, помалкивать Лев в классе старался – вроде, отстали на некоторое время. Зато потом, постарше уже, от самого Льва принялись фокусов требовать: разве тебя дед не учит? Быть такого не может! Хоть карточные-то фокусы знаешь? Их ведь любой дурак знает! Вот… хочешь, карту сквозь простыню научим протягивать? Обратную сторону ладони слюнями намочи да ладонь этой стороной на колоду – бух! Карта прилипнет, потом тащи ее под простыню, ладонь только не переворачивай: карта на той стороне простыни и окажется! Как – не знал? Ну, ты даешь, Лев!
Неужели дед Антонио тоже – слюнями?
Потом-то Лев, конечно, от деда Антонио кое-чего перенял да тайком рабочих тетрадок дедовых почитал, только одноклассникам этого мало: им давай, значит, чудес – да почаще!
Короче, и тут в конце концов неустойка вышла… нету у Льва дедова таланта
