черствым хлебом, завалявшимся в котомке Пантелея. Я вежливо отказалась.
– Аська, ты чего? Обижаешь, – надулся Пан, а потом махнул рукой: – Ну нам больше достанется.
К концу посудины Иван и гном нежно обнимались и клялись в вечной дружбе. Виль, попробовав глоток, закашлялся и сказал, что лучше уж он моей кровушки глотнет, раз я всех сегодня угощаю, за что получил подзатыльник. Я посмотрела на это безобразие и оставила их одних. Когда я выходила из конюшни, вслед мне неслась песня, исполняемая совершенно пьяными, а потому особенно фальшивыми голосами:
Плакала береза желтыми листами,
Плакала осина кровавыми слезами…
Уже с порога я поняла, что происходит что-то ужасное. По горнице разносился запах зловонного гниения. Раздавались крики и громкое кошачье шипение. Я вбежала в комнату и застыла от ужаса. Маленький Анук, превратившись в звереныша, яростно и остервенело отбивался от хозяйских детей. В первый раз в своей жизни я видела настоящих оживших упырей. Они оказались еще страшнее, чем на картинках! Белые, фосфоресцирующие в темноте клыки, горящие красным светом глаза…
Я заламывала руки, от страха не соображая, что делать. Очевидно, Анук проснулся и, не обнаружив меня рядом, принялся искать, а чудовища все время того и ждали. В комнату-то они не могли забраться.
Дурная моя башка! Зачем я вообще на улицу потащилась, не за пьянкой же следить?! Идиотка распоследняя!!!
Клыкастая, обернувшаяся в нежить мать прихлопывала и довольно кивала своему потомству, наблюдая за развернувшимся боем. Анук из последних сил старался отбиться от чудовищ, но слабел с каждой минутой.
– Малыш! – Я кинулась к ребенку.
Мальчик прижался ко мне всем телом, его трясло, а из черных глаз-лужиц катились слезы страха и отчаяния. Юные упыри, не ожидая моего появления, отпрянули в сторону и сбились в кучку.
– Дрянь! – завыла упыриха-мать и кинулась на нас.
В голове пронеслось заклинание щита. Нас накрыл энергетический купол, внутри затихли все звуки. Щит казался просто нагретым воздухом, но стоило одному из упырей дотронуться до оболочки, как его отбросило назад такой силы разрядом, что он ударился о стену и, укачивая обожженную руку, как куклу, горестно завыл. В другой момент мне было бы его, наверное, жалко – не виноват этот маленький мальчик, что его отец или мать принесли в дом страшную заразу, – но не сейчас. Сейчас я защищала самое родное существо и была готова прикончить любого из этих кровопийц.
– Стой! – завопила я очередному монстру, который хотел пересечь шар.
Упырь действительно остановился и, склонив набок голову, посмотрел на меня кровавыми глазами. Мной завладело странное чувство, будто я знаю, как избавить несчастных от проклятия.
– Я вылечу тебя, – обратилась я к Клавдии.
– Как? – вполне разумно прохрипела загробным голосом мать.
– Убери свой выводок!
Упыреныши
