спора.
Хлопуша вновь перевел взгляд на парня.
– Я не хочу с тобою драться, малыш. Чести мне это не принесет, славы – тоже. А коли я невзначай зашибу тебя, люди объявят меня лютым зверем.
– Значит, ты боишься со мной биться? – юноша усмехнулся. – Вот уж не думал, что такие большие парни бывают такими трусами.
Хлопуша побагровел.
– Ты назвал меня…
– Что, Хлопуша! – крикнул кто-то из бражников. – Боязно биться с мальчишкой?
– Боишься, что он захлопает тебя ладошками?
Бражники загоготали. Хлопуша побагровел еще сильнее. Теперь уж во взгляде, которым он смотрел на парня, не было ни насмешки, ни жалости.
– Ладно! – прорычал здоровяк. – Идем на помост, птенец! Крепко бить я тебя не стану, но вежливости научу!
10
Зал наполнился гулом и рокотом голосов. Бражники делали ставки, но не на победу юноши, а на то, сколько мгновений или минут он устоит на ногах. Все сходились на том, что юноша строен и ловок и что, прежде чем Хлопуша выбросит его с помоста, дерзкий юнец вполне успеет покружить да попрыгать вокруг него секунд десять. А ежели повезет, то и все двадцать.
Когда ставки были сделаны, оба бойца взошли на деревянный помост. Страшен был сей помост, доски его были темны, но не от времени, а от впитавшейся в него крови. А уж пахло от этих досок так, что даже самые непритязательные бражники морщили носы. Это был запах самой смерти, и замыть его не было никакой возможности.
Встав друг против друга, драчуны замерли в ожидании сигнала. Смотрелись они рядом довольно комично. Один – огромный, широкоплечий, мощный, как лось. Второй – на две головы ниже, весь гибкий, ломкий, с лицом отрочески нежным и с глазами огромными, словно у девки.
Перед самым сигналом юноша натянул свою шерстяную шапочку на самые брови и встал в боевую стойку, сжав руки в кулаки и выставив их перед собой.
– Начали! – крикнул от своего стола приказчик и ударил в бубен.
Противники ринулись друг на друга. Богатырь хотел схватить юнца за кушак и швырнуть спиной на помост, как не раз делал с упырями, но парень ловко увернулся от его растопыренных лап, забежал здоровяку за спину и несколько раз ударил его кулаками по пояснице.
Хлопуша резко развернулся и снова попытался схватить юнца, но тот вновь увернулся, а уворачиваясь, сумел перехватить руку богатыря и резко дернуть ее вперед. И вдруг случилось чудо: Хлопуша, огромный, тяжелый, мощный, как медведь, перекувыркнулся через голову и грохнулся спиной о доски помоста.
По залу пронесся вздох, сменившийся недоуменным ропотом. Тем временем юноша отскочил в сторону и снова встал в стойку, очевидно, не желая бить лежачего и давая Хлопуше время подняться на ноги.
Богатырь вскочил и тут же снова бросился в атаку. На этот раз он рассвирепел по-настоящему. Он уже не пытался схватить противника руками, а просто ударил его кулаком в голову, намереваясь выбить из дерзкого юнца дух. Однако огромный кулак Хлопуши провалился в пустоту, а юноша вновь оказался у него за спиной.
Богатырь
