мой! А она подурнела! Она бледна, и цвет лица землистый. А главное – тусклые, грустные глаза. Ни следа от той пышущей здоровьем и радостью девушки, с которой я познакомился в июне. Но в тот краткий момент я понимаю: я все равно люблю ее. Любую. Задорную, веселую, грустную, печальную. Лишь бы она была рядом…
Подробности того свидания почти истерлись из моей памяти.
Помню, мы много бродили пешком. Спустились вниз по улице Горького, пересекли проспект Маркса и вышли на Красную площадь. И я все дивился: до чего же Москва красива, блистательна, богата – по сравнению с тусклым, провинциальным Абаканом! Я наслаждался своим любимым великим городом.
Потом мы прошли по набережной – мимо Кремля, бассейна «Москва»… Перешли реку по Крымскому мосту и дочапали аж до Нескучного сада.
Я рассказывал ей о стройотряде, стараясь быть остроумным. И все выспрашивал: как она? Что случилось? Куда она пропала? Почему не звонила, не писала?
Наталья отвечала лапидарно: я болела. Сначала обычная простуда, а потом вдруг – осложнение.
– Что такое? Что с тобой?
Махнула рукой пренебрежительно:
– Ничего страшного. Но сначала подозревали пневмонию, сердце проверяли. В общем, поизмывались надо мной врачи…
Однако я чувствовал: она чего-то недоговаривает, от меня скрывает, что-то в ее жизни произошло важное и, похоже, неприятное. Я допытывался, задавал вопросы и так, и эдак – она уходила от ответа. А потом даже рассердилась:
– Иван! Ты что, не знаешь?! Выспрашивать женщину, почему она грустна, или печальна и плохо выглядит – дурной тон! Давай лучше сам рассказывай…
А на все мои ухищрения заманить ее к себе на квартиру она отвечала категорическим, беспрекословным отказом.
И когда мы наконец оказались вдали от людей, в чаще Нескучного сада – тоже не позволила мне ничего, кроме поцелуев.
И поцелуи ее отдавали горечью…
И опять она не сказала мне ни адрес свой, ни телефон – дала лишь только неопределенное обещание: я тебе буду звонить.
– Опять? Как в тот раз?! Появишься через два месяца?!
– Нет, теперь обещаю: завтра же позвоню.
Она, слава богу, не обманула, позвонила.
И мы стали встречаться довольно регулярно.
Ходили в кино – посмотрели, к примеру, фильм «Валентина» по вампиловской пьесе «Прошлым летом в Чулимске». «Современник» посещали, постановка, опять же, по Вампилову, которого посмертно, как у нас всегда бывает, стали поднимать на щит. Я даже вывел ее в Большой, на «Спартак». И отстаивали часы в Пушкинский музей, на выставку «Москва – Париж – Москва». И ездили в Олимпийскую деревню на концерт дурашливого молодого комика Петросяна…
Деньжата у меня после стройотряда водились. Да что там «водились»! По-настоящему много денег было. За Абакан я получил зарплату академика.
Времени свободного у меня, пятикурсника, тоже было полно. Два законных выходных в неделю, плюс пара дней
