мужиками пока облом.
– Надеюсь, ты не притащила ее к себе домой?
– Нет, я должна была оставить ее замерзать на улице.
– И что за собака?
– Доберман.
– Безумица! Она же тебя загрызет. И всю вашу коммуналку заодно. И вообще, на твоем месте я бы от нее избавилась как можно скорее. Я понимаю, сострадание к братьям нашим меньшим и все такое прочее. Но это же не пекинес, в конце концов. И не болонка.
– Она просто потерялась. Завтра хозяева ее заберут, вот и все.
– Что, уже обнаружились?
– Пока нет. Но номер их телефона я знаю. Появятся же они рано или поздно.
– Лучше рано. А пока выведи ее на площадку. Привяжи к батарее, пусть там переночует.
– Посмотрим. – Наталья вспомнила мелкую дрожь, волнами идущую по спине собаки, ее несчастные желто-коричневые глаза и ребра, выпирающие из-под кожи. Выгнать собаку сейчас было бы предательством.
– И смотреть нечего. Она черная или коричневая?
– Она грязная. И несчастная.
– Черный доберман – не к добру, – подумав, заявила Нинон.
Рассердившись на Нинон, вещающую тоном египетской жрицы, Наталья повесила трубку. Доберманиха действительно была черной.
…В три часа ночи собака начала выть и метаться по комнате. Она подбегала к двери, требовательно царапала ее когтями и снова возвращалась к дивану, на котором тщетно пыталась забыться и заснуть несчастная хозяйка. Проклиная все на свете, Наталья сунула ноги в сапоги и набросила пальто прямо на ночную рубашку: судя по всему, Тума была большой любительницей ночных прогулок.
Что ж, придется подчиниться.
Но стоило им обеим выйти из комнаты, как они тотчас же наткнулись на старуху.
Ядвига Брониславовна сидела у телефона и проницательно щурила глаза.
– Собака, значит, – промурлыкала баба Ядя.
– Собака. Доберман, – запираться было бессмысленно.
Тума зарычала.
– Бешеная. В любой момент может укусить.
«Ты сама кого угодно на части разорвешь», – злорадно подумала Наталья, но сочла за лучшее не развивать эту скользкую тему.
– Она не бешеная. Просто друзья попросили… Всего лишь на пару дней, – вдохновенно соврала она.
– Учти. Завтра я тебя с ней на порог не пущу.
– Завтра вечером ее не будет, – тут же дала задний ход Наталья. Господи, сколько же можно пресмыкаться перед люмпен-пролетариатом?..
Подождав, пока старуха скроется в своей комнате, Наталья и Тума выскочили за дверь.
Все очень просто.
Я выпускаю собаку на улицу и захлопываю дверь подъезда. Только и всего. И никаких проблем, никаких грязных луж под батареей и измордованных остатков сухарей. Никаких склок с Ядвигой, тишь да гладь, да божья благодать. В моем нынешнем положении только собаки не хватало.
Но
