волосам.
– Не обо всех… Идем…
Она знала, что последует за этим: должно быть, отблески огня из камина будут хорошо смотреться на его теле – загорелом (солярий каждый понедельник, с восьми до полдевятого вечера) и хорошо тренированном (тренажерный зал два раза в неделю, вторник и пятница, с семи до восьми утра). Ольге всегда нравился запах его волос: в страсти этот запах приобретал сухой ванильный оттенок. Марк никогда не потел во время любви. Однажды, после бутылки коньяка, распитой на пару, Ольга имела неосторожность поделиться этим невинным наблюдением с Инкой.
– Я всегда говорила, что твой Марк – обыкновенная провинциальная шлюха, – подвела неожиданный итог она.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Ольга.
– Только шлюхи не потеют, когда трахаются.
– Ты думаешь?
– Моя старинная подруга, проститутка с Тверской, считает именно так. Шлюхи всегда остаются сухими, потому что на клиента им плевать, во время акта они заняты подсчетом денег и другими радостными мыслями…
– И что из этого следует?
– Только то, что не существует настоящей любви без, пардон, физических выделений. На твоем месте я бы сильно задумалась о природе его настоящих чувств к тебе, Лелишна…
Больше они на эту тему не заговаривали. Но дурацкая тирада Инки колом засела в Ольгиной голове. Она даже как-то спросила об этом Марка, очень ненавязчиво. Он смутился, но лишь на секунду. А потом рассмеялся и поцеловал Ольгу в голую грудь. Это был самый долгий и самый нежный поцелуй из тех, что он ей дарил.
– Я ведь слишком южный человек, кара. Я вырос там, где нет даже намека на воду. Сухой климат меня основательно подпортил, прости…
…А теперь он стоял позади Ольги и искушал ее каминным огнем, глазами, исполненными так знакомой ей страсти, напряженно сведенными руками.
– Пойдем, кара, – снова шепнул он.
Ольга всегда оттягивала момент соития – оттягивала настолько, насколько вообще его можно было оттянуть. Иногда ее хватало на несколько минут, иногда брачные игры затягивались, но то, что следовало за ними, было всегда одним и тем же: сумасшедшая, хотя и немного прагматичная страсть, всегда остающаяся чуть-чуть неутоленной. Ольге всегда хотелось соответствовать этой страсти – и именно в этом заключался прагматизм. Колодец невозможно вычерпать до дна, Ольга свято в это верила. Даже после двух с половиной лет супружеской жизни.
– Ты знаешь, чего я боюсь больше всего, кара?
Они только что оторвались друг от друга, Марк поглаживал ее плоский живот и задумчиво смотрел на огонь.
– Что, когда я рожу тебе сына, у меня отвиснет грудь…
– Что ты! – Он тихонько засмеялся. – Я буду любить тебя любой… Нет, я совсем не то хотел сказать. Больше всего я боюсь, что ты когда-нибудь бросишь меня… Что однажды я стану ненужным тебе, покажусь тебе неинтересным, пресным…
Ольга положила пальцы ему на губы.
– Замолчи, пожалуйста… Я никогда тебя не разлюблю.
– Это меньше всего
