желания должна подчиниться коллектиффу, и.
– И решили продать ее Галичу, – ибо так мы будем делать теперь всегда. – Вроде бы:
– А в чем дело? Если деваться некуда – согласись!
– Возникает закономерный вопрос: почему не получился хеппи-энд?
– Не могу придумать ничего хорошего, – сказал я. – Может быть, шестикрылый серафим ей явился и сказал:
– Брось их, дома тебя уже ждет сюрприз: инвалид, с которым ты более-менее радовалась жизни, наконец умер, и ты свободна:
– Иди уборщицей в универсам.
– И постепенно повысят до продавщицы свежими овощами. Нет, я думаю, было не так.
– А как?
– Перестали уважать. Она для них всё, а они вместо того, чтобы спокойно делить все по-честному, стали называть ее проституткой, зачем? Вот об этом и рассказ, о непонятном, что на ровном месте, даже в простом вагоне-ресторане и то:
– Черти водятся.
– А, как говорится, здесь, – ИВА обвел лапой пространство из натурального почти дерева и китайского – как везде – шелка, украшенного натуральными цветами из родины тюльпанов – Голландии, потому что до Востока отсюда далеко. А самолетами лучше не летать. Но, с другой стороны:
– И плавать не лучше.
– Я однажды отдыхал в Ялте, так там чуть ли не в день приезда пароход напополам разломился – потонули все, никого не спасли. Дальше не легче, ради одной леди, похожей на Касабланку в старости, оплатил весь стол заодно, как оказалось, с ее любовником, я думал на неделю или даже на две, а оказалось:
– Он завтра улетает, – и мало того, чтобы пришлось трахать ее подругу, которая всю ночь – а это часом 5—7 – кричала-спрашивала:
– Зачем ты это делаешь?!
Сам не знаю, но ответить так ничего ей и не смог. Но это бы еще ладно, но в авиакассе увидел нечаянно того облома, которых за мой счет не отдал мне Кассандру – правда не ту, не из Голливуда, а больше похожую на Евдокию, сестру королевы.
– Так чего же ты? – спросил Володя, – остался бы.
– Не выбрасывать же билет?
– Можно было сдать.
– Не догадался. Но главное, я так не могу, чтобы сразу двоих, ибо эти ялтинские леди жили в одной и той же хибаре на горе, только двери имели разные в свои комнаты. С той вчера, с этой сегодня – это для меня все равно, что сразу вместе, ибо:
– Им же ж все и так известно!
– Вот именно, что:
– И так. Но это тот же парадокс, что с Галичем:
– Не мог поверить, что она не трахалась не только с толстым лоснящимся поваром вагона-ресторана, но возможно:
– Спала и с наглой буфетчицей, – и более того, горбатая Лизка, явно неслучайно им упомянута. Так-то бы вроде, да, но это было давно, не при мне, тем более, но
– Человек склонен к предвидению!
– И что?
– Поэтому и написал неправду, – чтобы не отягощать, так сказать,
