не выйти в его случае, а наоборот, войти, чтобы грохнуть, кого надо грохнуть, и уйти, что никто не поверил:
– Уйти было можно.
И, как известно, это было сделано, через нижнюю квартиру, где в это время никто не жил.
Ибо, как говорил тот парень, который просто обосновывал возможность обворовать любую квартиру:
– Берем трубу. – А дальше уже дело техники. Ибо, одни думают, что по водосточной трубе залезть нельзя, а другие, наоборот:
– Тоже нельзя, но уже потому, что она сама оборвется под тяжестью нахграбленного. – А скорее всего, еще раньше от перегрузки спиртного в желудке, и тем более, в голове реципиента.
Под впечатлением этой логики Михаил обследовал пол, потолок и стены – нет они были, как каменные. Ну и значится немного загрустил, в том смысле, что:
– Дусь, а Дусь – может я без воскресенья обойдусь?
Ибо:
– Невозможно!
– Значит, ты не Дон Кихот Ламанчский, ветряные мельницы для тебя ничего на значат, видеть в стаде людей стадо баранов – тоже не можешь, тогда так бы и сказал сразу, что ты не потомок водителя троллейбуса с улыбкой простого честного человека, а родился анахоретом только от одной Фурцевой.
Понял? Зачем ты полез сюда, и так бы всё сами дали, как дают сейчас всё потомкам членов политбюро, а также потомкам династии Романовых. Ибо:
– Теперь демократия и, следовательно, все равны. – Как они, так и:
– Мы.
– Допустим, я Михаил Романов, – сказал Михаил Маленький, но не самому себе, чтобы не приняли за Раскольникова, а одному большому куску говядины, а, как грится:
– Дальше-то – что?
– Нужно передать все свои мысли на волю. – Это кто сказал? Впрочем, лучше не думать, будем считать, что Пилат образумился и решил спасти тебя.
– Пилат – это кто?
– Скорее всего, в данном случае это Росуголь Запрещает из фильма Свадьба.
– Нет, он не полезет в это дело.
– Тогда, Кля, ему нужны деньги на похороны Абдулова, думаю, сделает даже то, на что не пошел бы в обычной, не столь экстраординарной ситуации.
– Вот если бы сам Абдулов, – сказал Михаил, – я бы поверил, так как он тоже был причастен к Этому Делу Магии не просто так, а даже:
– На сцене театра Варьете.
Но в общем понятно:
– Кто-то снаружи должен протянуть свою руку моим мыслям.
И скоро, так сказать, был:
– Принят. – Другого, естественно, можно было и не ожидать:
– Это была Алла Два. – В зеленой шляпе, как у всеобщей графини Эрнеста Хемингуэя.
По крайней мере, упрашивать не придется, решил он. Как по преданию:
– И так сама даст всё, не только, о чём ни попросишь, и не только, о чём ни подумаем, но даже раньше этого. – И намного.
Но дело все равно остается в следующем:
– Могу ли
