Таблетки запить…
– А что, дядя Боря тебе даже воды не дал?
Папа ничего не ответил, достал огромный грязнющий платок, больше похожий на тряпку, и долго сморкался. Не могу сказать, что я боюсь инфекций, я почти не болею, но если заболеть, мне приходится очень туго. В прошлом году моя прежняя соседка однажды сильно болела, и через неделю у меня тоже заломило глаза, заболела голова, взметнулась температура. Приходил врач, выписал кучу всего, из списка я смогла купить только дешевый антибиотик – для соседки, она боялась без него не выкарабкаться. Но самое трудное было дойти до аптеки и до магазина. Попросить из девочек было некого, в общежитии еще ни с кем не подружились, обе мои хорошие приятельницы из училища уехали тогда к родителям. Пашу я просить не стала – себе дороже показать Паше, что ты в нем нуждаешься. Виктор Сергеевич всполошился, прибежал, привез сока, апельсинов, с ним тут же стала кокетничать моя соседка, а когда он ушел, она вымотала мне всю душу расспросами и слишком личными вопросами, на которые я вообще никогда не отвечаю. Мы несколько дней болели вместе, и это было крайне неприятно. Так что с тех пор я стараюсь рядом с сильно больными на занятиях не сидеть.
– Ты болен? – спросила я его.
– Болен, дочка, болен… Немного мне осталось…
Я с ужасом взглянула на папу. Он приехал со мной попрощаться? Что-то вспомнил, почувствовал… Что же с ним такое?
– Мне бы сесть… Или лечь…
– Может быть, в больницу, к врачу?
– Врачи отказались от меня…
Когда мы вошли в комнату, Лена лежала на постели, в лифчике и трусах. Окно, как обычно, было наглухо закрыто, в комнате было душно и сильно пахло жареным луком. Мы договаривались готовить только на кухне. Я увидела, что на маленькой плитке, которую кто-то отдал недавно Лене, стоит сковородка с остатками картошки. Плитка у нас нелегально – за ее использование нужно дополнительно платить, потому что она ест электричество. Лена прячет плитку под подушку. Однажды она перепутала провод, включила вместо настольной лампы плитку – шнур свисал сбоку. И легла полистать журнал. Пока плитка разогревалась, мы не могли понять, что за удивительный запах, я вспомнила, как наши мальчики пытались жарить плохо ощипанных голубей… Пожара не было, но воняло в комнате долго и пришлось покупать подушку, вместо старой.
– Ой, Руська… – Лена наткнула на вилку большой кусок картошки. – Представляешь, на кухне негде было приготовить… Будешь картошку? Здрассьте…
Я молча открыла окно и кивнула папе, неловко остановившемуся на пороге:
– Заходи. Вот моя комната.
– Уютненько… – сказал папа. – Добрый всем вечер! А я вот Леночкин папа.
Моя соседка удивленно посмотрела на меня.
– Ну, я ведь тоже Лена, – напомнила я ей. – Просто меня так никто уже не зовет. Все привыкли, что я Руся.
– Не надо так себя называть, дочка, ты же не собака! Что это за имя, нет такого имени! Ты моя маленькая Леночка, я всем людям хорошим рассказываю – вот у меня есть Леночка…
– Которая
