меня довольно странным взглядом. Слегка напоминающим мне взгляд Веселухина, когда тот однажды гонялся за мной вечером по двору – еще в детдоме – и прижимал к стене нашего корпуса. И если бы не активное вмешательство нашего сторожа дяди Гриши, не знаю, чем бы это закончилось. Веселухин здоровый, энергичный, настойчивый, и мозги у него иногда отключаются напрочь.
– В смысле… – Виктор Сергеевич потянулся и улыбнулся себе в зеркале.
– Ужасная манера постоянно обращаться к самому себе, – заметила я.
– Да? Это все от одиночества. Знаешь, какой я одинокий? Рассказать?
– Не надо.
Я видела, что на экране его телефона, который лежал на столе, в котором был отключен звук, бежали сообщения от одного и того же адресата. У адресата было какое-то сокращенное имя и цветочек рядом с именем.
– Вам пишут.
– Пусть, – легко отмахнулся Виктор Сергеевич. – А кстати, хочешь посмотреть, что пишут? – Не дожидаясь ответа, он взял телефон и показал мне экран. – Видишь? «Скучаю, люблю, когда, когда же…» А ты сидишь и делаешь вид, что ты вдовствующая королева, у которой траур по королю и к ней подойти нельзя. Ну?
Я пожала плечами.
– Ужасно. Нельзя показывать чужие сообщения.
– Да откуда ты, Брусникина, все это знаешь? Тебя в детском доме научили?
Я промолчала.
– В том числе в детском доме. Еще меня учила мама до десяти лет. И теперь я читаю книги.
– Обалдеть! А я вот ничего не читаю. Не могу. Как-то мысль не цепляется.
Я смотрела на Виктора Сергеевича. Может быть, поэтому между нами какой-то барьер? Что мы разные? Или стали разными? Раньше из всех людей, окружавших меня, он казался мне самым тонким, самым умным, самым приятным… Но разве это и есть любовь?
– Но я буду читать, если ты хочешь, Брусникина. С чего мне начать? Что там теперь все читают? Какого-то японца, что ли? Я видел у теток наших в школе…
– Я читаю Лермонтова. И Чехова.
– Так это по программе! – отмахнулся мой тренер.
– Вы очень глупый, Виктор Сергеевич.
– Еще скажи: «Мне с вами скучно».
Я засмеялась.
– Нет, вы слишком красивый, чтобы с вами скучать. Можно не слушать ваши глупости, а просто смотреть на вас.
– Да? – несказанно обрадовался Виктор Сергеевич, быстро затолкал в рот только что надкусанный пирожок, отряхнул с рук крошки, вытер рот салфеткой, скомкал ее, бросил себе в чашку и вскочил, снова, уже в который раз подошел ко мне.
Я подняла голову.
– Сядьте на место.
– Точно?
– Точно. Издалека вы мне больше нравитесь.
– Вот ты зараза какая, Брусникина!
Виктор Сергеевич стал смеяться и опять оглядываться на большое зеркало, подмигивая себе. Наверное, он привык общаться со своим отражением. Из чего я делаю вывод, что девушки у него здесь долго
