убийца применил нож, – уточнил Пратт.
Присутствующие за столом поежились. Одна миссис Чейтер не шелохнулась. Балтин повернулся к ней и стал наблюдать, как она буравит взглядом свою тарелку. «Так и разбить недолго», – подумал он. Эдит Фермой-Джонс вытаращила глаза, миссис Роу ахнула.
– Нож… – пробормотала она.
– Этого я не слышал, – признался Эрншоу.
– Есть кое-что еще, о чем пока никто не слышал, – заявил Пратт. – Например, разбитое окно мастерской.
– Об этом мне не доложили! – удивленно воскликнул лорд Эйвлинг.
– Значит, я оказался первым.
– Полагаю, браконьер – или кто он там был? – залез в мастерскую, и тут собака залаяла, – предположил Джеймс Эрншоу. – Дверь мастерской была заперта?
– Единственный ключ от нее у меня, – ответил Пратт.
– Вы, конечно, уже побывали там сегодня утром?
– Разумеется.
Пратт наступил Балтину на ногу под столом.
– Что же вы там обнаружили?
– Если не считать разбитого окна, то все осталось так же, как накануне вечером, – ответил Пратт.
Воцарилось молчание. Он внимательно наблюдал за одним концом стола, Балтин за другим.
– Значит, на ваше последнее произведение, Пратт, никто не покусился, – наконец произнес Тейверли.
Пратт ничем не выдал своего отношения к этой реплике.
– Вандализм? – вдруг сказал Чейтер. – Нож предназначался для картины?
– Любопытное предположение! – оживилась Эдит Фермой-Джонс. – Может, это был не браконьер, а завистник, ваш конкурент-художник? У вас есть соперник, мистер Пратт? Кажется, у меня уже складывается сюжет!
Лорд Эйвлинг попытался положить конец разговору.
– Не хватало, чтобы это испортило нам день! – заявил он. – Не перейти ли к теме повеселее?
– Я согласен, милорд, – промолвил Чейтер. – Правда, что вы выступаете продюсером пьесы?
Эрншоу, снова скосивший глаза на дверь, внезапно уставился на Чейтера, словно его поразила внезапная мысль. В следующее мгновение в столовую вошла та, кого он ждал, – в темно-зеленом костюме для верховой езды, совсем не такая, какой предстала ночью перед Джоном Фоссом. Губы были поджаты, весь ее облик выражал напористость.
– Простите за опоздание, – громко произнесла Энн. – Надеюсь, меня чем-нибудь напоят.
– Что тебя задержало, милая? – спросила леди Эйвлинг.
– Я заглядывала к бабушке.
– Как она?
– Не очень хорошо. Кофе, пожалуйста, Бесси. Намечается замечательный денек!
Ее настроение не соответствовало настроению остальных, но никто не возразил, все постарались приободриться. Разговор больше не касался неприятных предметов, сосредоточившись на охоте.
В холле завершался одинокий завтрак Джона. Он поздно проснулся, чему был не рад, потому что терпеть не мог спать слишком долго. Первый час бодрствования
