МильчинаФизиология брака, или Эклектические размышления о радостях и горестях супружеской жизни
Посвящение
Обратите внимание на слова о «человеке выдающемся, для которого написана эта книга» (с. 101). Разве это не означает: «Для вас»?
Женщина, которая, соблазнившись названием этой книги, пожелает ее открыть, может не трудиться: и не читая, она наперед знает все, что здесь сказано. Хитроумнейшему из мужчин никогда не удастся сказать о женщинах ни столько хорошего, ни столько дурного, сколько думают о себе они сами[64]. Если же, несмотря на мое предупреждение, какая-нибудь дама все-таки примется читать это сочинение, ей следует из деликатности удержаться от насмешек над автором, который, добровольно лишив себя права на самое лестное для художника одобрение, поместил на титульном листе своего создания что-то вроде той упреждающей надписи, какую можно узреть на дверях иных заведений[65]: «Не для дам».
Введение
«Природой брак не предусмотрен. – Восточная семья не имеет ничего общего с семьей западной. – Человек – слуга природы, а общество – ее позднейший плод. – Законы пишутся в соответствии с нравами, нравы же меняются».
Следовательно, брак, подобно всем земным вещам, подвержен постепенному совершенствованию.
Эти слова, произнесенные Наполеоном перед Государственным советом при обсуждении Гражданского кодекса[66], глубоко поразили автора этой книги и, быть может, невзначай подсказали ему идею сочинения, которое он сегодня выносит на суд публики. Дело в том, что в юности ему довелось изучать французское право[67], и слово «адюльтер» произвело на него действие поразительное. Столь часто встречающееся в кодексе, слово это являлось воображению автора в самом мрачном окружении. Слезы, Позор, Вражда, Ужас, Тайные Преступления, Кровавые Войны, Осиротевшие Семьи, Горе – вот та свита, которая вставала перед внутренним взором автора, стоило ему прочесть сакраментальное слово АДЮЛЬТЕР! Позднее, получив доступ в самые изысканные светские гостиные, автор заметил, что суровость брачного законодательства весьма часто смягчается там Адюльтером. Он обнаружил, что число несчастливых семей существенно превосходит число семей счастливых. Наконец, он, кажется, первым обратил внимание на то, что из всех наук наука о браке – наименее разработанная. Однако то было наблюдение юноши, которое, как нередко случается, затерялось в череде его беспорядочных мыслей: так тонет камень, брошенный в воду. Впрочем, невольно автор продолжал наблюдать свет, и постепенно в его воображении сложился целый рой более или менее верных представлений о природе брачных обычаев. Законы созревания книг в душах их авторов, быть может, не менее таинственны, нежели законы произрастания трюфелей на благоуханных перигорских равнинах[68]. Из первоначального священного ужаса,
Этот текст Бальзак написал лишь для издания Фюрна (1846); во всех предшествующих изданиях, начиная с первого (1829), на его месте стоял эпиграф: «Счастье есть цель, к которой должно стремиться каждое общество.
Бальзак почти буквально повторяет афоризм из «Максим и мыслей» Никола де Шамфора (1741–1794), французского острослова и моралиста, которому «Физиология брака» обязана многими скептическими наблюдениями над человеческой природой: «Как бы дурно мужчина ни думал о женщинах, женщины думают о самих себе еще хуже» (
До 1846 года на месте «иных заведений» стояло: «музея сравнительной анатомии».
Бальзак цитирует их по книге графа Антуана-Клера Тибодо (1765–1854) «Записки о Консульстве» (1827), которую читал во время окончания работы над «Физиологией». В данном случае Бальзак свел в один монолог приведенные у Тибодо реплики Наполеона и его приближенного Ж. – Э. – М. Порталиса, который участвовал в составлении Гражданского кодекса (1804), названного позднее «Кодексом Наполеона». При этом Бальзак пренебрег тем, что Порталис и Наполеон отстаивали разные точки зрения: Порталис, в отличие от первого консула, утверждал, что брак природой предусмотрен. См.:
Бальзак в сентябре 1816 года поступил клерком в контору стряпчего Ж. – Б. Гийоне-Мервиля, а в ноябре того же года записался студентом на факультет права Парижского университета, где учился до июня 1819 года, после чего объявил родителям о намерении бросить юриспруденцию и заняться литературой.
Реминисценция из Брийа-Саварена, который в «Физиологии вкуса» сообщал, что тайна происхождения этих грибов (которым в XVIII веке приписывали возбуждающее действие) не раскрыта. Перигор, историческая область на юго-западе Франции, считался одним из главным мест, где произрастали трюфели.
