я раздумываю, уместно ли войти и посмотреть, что там у них творится, в воздухе разносится неожиданно громкая трель мобильника. Источник звука явно где-то за церковью, но сама мелодия уже говорит о многом – это «Кукушкина песня», заглавная тема фильмов Лорела и Харди. Чья-то рука в белой перчатке – теперь уже сомнений быть не может – показывается из-за двери, но я сейчас никого не хочу видеть, кроме Чарли Трейси, и поэтому бегу мимо церкви на звук.
Дорога идет через еще один участок торфяников. Высоко надо мной в небе кружит ворон, борясь с налетающим ветром. Резные ангелы, охраняющие тропу, придают этому месту какой-то фантасмагорический вид – неестественные безразмерные белые фигуры, встроенные в темную подкладку пейзажа. Я ожидаю найти Трейси за одной из них, но за ними – лишь растянутые тени, вычерняющие торф до угольной невыразительности хмурых небес. Там, за ангелами – только ряды надгробий, но Трейси нигде нет. Телефон продолжает заливаться веселым мотивчиком, издевательски неуместным здесь. Со стороны церкви не доносится никакой музыки, хотя силуэты за витражами раскачиваются еще более исступленно – похоже, репетируют какое-то торжество. Отвернувшись от церкви, я ищу злосчастный мобильник – и вскоре нахожу его.
Он покоится на одном из самых новых надгробий. Пока я иду к нему, заиндевевшая трава хрустит под ногами. Последние лучи солнца, играющие на камне, исчезают – на землю падает моя тень. Приходится напрячь зрение, чтобы различить имя и дату – могила принадлежит Шону Нолану, умершему в этом году.
Видимо, тому самому Шону Нолану, что, по словам Чарли, продал ему фильмы с Табби.
Я все еще смотрю на эту каменную плиту, что подвела черту под семидесятичетырехлетней жизнью, когда мобильник наконец затихает. Мне, наверное, следовало ответить – звонящий явно рассчитывал быть услышанным. Взяв замолкшую трубку, я бреду до конца кладбища в поисках Чарли, но упираюсь в витую ограду, за которой – один лишь торфяник. Вся моя компания – ворон, сражающийся с ветром. Он все рвется куда-то вперед, но ветер сносит его обратно, раз за разом, как будто сценка эта – только часть закольцованной пленки. Я щелкаю клавишами телефона, пытаясь найти последний звонивший номер, и вот ряд циферок высвечивается на миниатюрном экране, но прежде чем я успеваю различить их, очередной порыв ветра проносится по торфяникам – и, будто сникая в страхе перед этой природной яростью, экран телефона гаснет, рассыпаясь черными квадратиками, а сам телефон, разрядившись, выключается.
12: Эрос
Чарли Трейси я так и не дождался.
Бродя в раздумьях по кладбищу, я вдруг осознал, что могу попросту не попасть домой. Найденный телефон я бы оставил в церкви, если бы не обнаружил, что дверь заперта – странные прихожане тихо улетучились, пока я обыскивал окрестности. В конце концов я оставил мобильник в самом темном углу кузова фургона – коль скоро водительская дверь самолично захлопнулась ранее, и поспешил вниз по холму.
