готовую вспорхнуть.
Раварта благосклонно относилась к невысокому светловолосому подмастерью, который целыми днями зависал над тряпками и тесемками, а к вечеру, шатаясь от усталости, брел к ней на кухню и безропотно проглатывал любую гадость, которую не отличавшаяся усердием Раварта готовила для своих хозяев.
Дождавшись, чтобы Гисли ушел к себе наверх, Хальдор небрежно засунул в корзину недошитую юбку, не потрудившись вынуть иголку, и скользнул на кухню, где Раварта в глубокой задумчивости пыталась из муки и воды слепить некое подобие лапши. Хальдор запустил пальцы в тазик, отщипнул изрядный комок пресного липкого теста и засунул себе в рот. Раварта шлепнула его по руке.
– Погоди, не лезь!
Хальдор поймал ее за руку.
– Что это у тебя за шрам,а?
Раварта выдернула свою руку, спрятала ее за спину и, глядя исподлобья, сказала со значением:
– Не твое дело…
– Ожог, что ли?
Хальдор еще раз украл немного теста. Раварта выхватила таз и в сердцах ответила:
– Не ожог, а… Я сама, ножом. Молодая еще была, глупая. Оставь тесто до лапши, голодный ведь останешься.
– Раварта, – сказал Хальдор задушевно. – Дай денег.
Девушка расхохоталась.
– Ну ты даешь! Горбатишь на него с утра до ночи – и денег нет!
– А ты? – уязвленно отозвался Хальдор.
– А я – что? – Она удивилась. – Да кто же мне платить станет? Сказать еще спасибо твоему Гисли, что взял меня в дом… Послушай, Хальдор, а почему он пьет?
– Да кто его знает… Жизнь какая-то поганая…
Раварта фыркнула.
– Чем это она поганая? Соседи здороваются, хлеба хватает, в боку не колет…
– Не знаю, – сказал Хальдор. – Поганая и все.
– Не нравится Светлый Город – жил бы себе в своей Собачьей Долине, – философски рассудила девушка. – Что он сюда-то полез?
– Раварта, дай денег. Я отблагодарю, правда.
Раварта тряхнула рыженькой головкой в кудряшках, и ее стеклянные сережки блеснули.
– Ой, дура-а-ак, – сказала она и вытащила их кармана несколько монеток. – Бери да сматывайся.
Хальдор поцеловал ее в затылок под кудряшками и улизнул из кухни. Ему удалось выйти из дома и беспрепятственно добраться до кабака, хотя у ворот стены, разделяющей Четыре Цвета и Мокруши, его спросили, почему это подмастерье, носящий знаки Ордена Путеводной Нити, шляется по Светлому Городу без дела. Хальдор соврал нечто невнятное насчет больной печени хозяина и какой-то чудодейственной аптеки, куда его послали, и стража, укоризненно качая головой ему вслед, все же пропустила его.
Оказавшись в Мокрушах, Хальдор вздохнул свободнее. Здесь не было досок и ничто не защищало его башмаки и штаны от потоков грязи, но зато и стражников
