мозг.
– Хочешь, расскажу, из-за чего Яковлев в очередной раз от нее ушел?
– Не хочу.
– А я все равно расскажу, тебе полезно будет услышать для общего развития.
И, не обращая внимания на мой протестующий жест, Сусанна начала повествование. А я вдруг с удивлением обнаружила, что показавшийся мне пьяным бредом рассказ Яковлева вполне реален – теперь передо мной вырисовывалась довольно стройная картина.
Итак, некоторое время назад случилось следующее.
Почти вся редакция была приглашена на вечеринку к Вике по случаю Первого мая. Первыми пришли трое коллег.
– Привет! – Ада, встав на цыпочки, дотянулась до Викиной щеки и громко чмокнула.
Сусанна вручила ей пакет с продуктами и выпивкой:
– Бери, не брезгуй. Это наш посильный вклад в общее дело.
– Спасибо, – проворковала Вика ангельским голоском нимфетки-переростка. – Проходите в дом, располагайтесь. Сейчас остальные подойдут, и сядем за стол.
Хозяйка дома вся светилась и излучала очарование. Яковлев покосился на нее и, занервничав, закурил. Ему очень хорошо было знакомо такое ее состояние, Вика начинала «сиять» каждый раз, когда у нее завязывался новый роман. И ему приходилось смиренно отходить в сторону. И зачем только он увидел ее тогда, несколько лет назад, эту профурсетку-первокурсницу? Зачем…
Эх, да только что теперь об этом говорить! Завяз он по уши. Заболел. Любовью заболел. По-хорошему, надо взять бы да уйти, так ведь ноги не несут. Ну почему Вика? Почему он влюбился именно в нее? Нет, чтобы на ее месте оказаться тихой скромной девушке, с которой они бы мирно пили по вечерам чай и растили детей…
Яковлев вздохнул, затушил сигарету и пошел к гостям. Ада, Агент и Сусанна бурно обсуждали преимущества и недостатки разных видов покера. Агент, низкорослый и сухопарый мужчина, вышагивал по комнате, громко стуча пятками. Темные волосы его были взъерошены, от жары – в доме было сильно натоплено – на лбу выступили капельки пота. Он размахивал одной рукой, вторую по-ленински заложив за пройму жилета, и разглагольствовал о преимуществах «трехкарточного».
Сусанна кривила губы и убеждала начать с «карибского», а Ада ренегатски настаивала на бридже.
– Какой покер? С ума сошли, да? – возмутилась Вика, внося блюдо с сыром. – Сначала за стол. А то знаю я вас, сейчас на полу рассядетесь и еду туда же перетащите, поросята!
Яковлеву хотелось одиночества. Он чувствовал, что сегодня случится что-то важное для него. Выйдя на кухню, он достал остро заточенный нож, толстую деревянную доску, которую сам купил – Яковлев любил готовить и все кухонные принадлежности всегда выбирал сам, – и нарезал бекон. Потом достал из духовки запеченную по его собственному рецепту индейку и понес к столу. Там по-прежнему шел спор. Вика молча наблюдала за всеми, не вступая в общую перепалку, и нервно поглядывала на часы. Настроение у нее явно испортилось.
– Все, садимся! – она резко вскочила. – Больше никого не ждем.
И
