и ничего хорошего не видела. Получалось, что Сергей Григорьевич ее, как и стариков Шаповаловых, просто кормил на те деньги, которые в новые времена начал зарабатывать лекциями в Берлине и Милане, Глазго и прочих валютных местах. Валюта и помогала существовать семейству, не испытывая того, что испытывали тогда многие подобные семьи, – голода. И Кузнецов считал, что этого достаточно, семью он тащит, а об удовольствиях в такое время думать не приходится. Что не мешало ему прогуливать за вечер полсотни-сотню долларов, невероятные тогда деньги, в каком-нибудь кооперативном заведении. С очередной аспиранточкой – не перевелись и теперь… В конце концов, это были его деньги, честно заработанные благодаря мировой известности расчетных методик Кузнецова. Как эти сугубо секретные методики приобрели мировую известность, он и сам не понимал, однако когда звонили из очередного европейского или даже американского университета, не отказывался – да, тот самый, профессор Кузнецов, да, при конечном количестве факторов…
Впрочем, когда жена попросила на поездку, дал сразу же и с запасом, прямо все доллары, которые еще не обменял после возвращения из Массачусетского технологического. Пусть съездит, в конце концов, и ей должно что-то достаться.
А собака Белка – названная так не в честь покорительницы космоса, а по масти, дочка тех «болонок», которые когда-то, бесцеремонно стуча когтями, входили по ночам в супружескую спальню молодых Кузнецовых, – собака оставалась на попечении Сергея Григорьевича, что существенно стесняло его свободу. Но собаку он любил, гулял с нею вовремя и кормил отбивными из кулинарии и неведомо откуда появившимся импортным собачьим кормом с каким-то двусмысленным названием.
Так началось то, что через десять быстро прошедших лет кончилось всем описанным выше:
приездом скорой в большую пустую – бедная Белка давно померла – квартиру, где лежал в постели одинокий старик,
госпитализацией его в Пятой градской больнице, в кардиологической реанимации
и его воспоминаниями о миновавшей жизни, которым он предавался в полусне.
…Ольга провела во Франции два месяца, вернулась, уволилась из своего уже полностью заглохшего института и сразу же нашла себе странное занятие – из тех, которые недавно появились: сводила людей по объявлениям в газетах. Например, один хочет продать платяной шкаф из югославского спального гарнитура, в хорошем состоянии, а другой ищет шкаф платяной, импортный, недорого – надо обнаружить их объявления, позвонить обоим и получить свои три процента с суммы сделки – по полтора с каждого. Аккуратность многолетней лаборантки и привычка к систематической работе младшего научного обеспечили ей успех в новой профессии, а надобность в таком посреднике не иссякала по крайней мере лет пять-семь, пока люди не думали о покупках в магазинах, ставших одновременно шикарными и недоступными, а предавались почти натуральному обмену…
Конец
