что он останавливается, поворачивает обратно, к ней…
– А-а-а! – закричала она. – П-по-мо-ги-те!
Ей показалось, что оборотень замер посреди пустоши, когда она бросилась обратно в парк. Но тут луна зашла за облако, и больше Надя его не видела – он исчез в ночной тьме.
– Лида-а! Ве-ера!
Сестры выбежали из усадебного дома – тоже в ночных сорочках и босиком, как и Надя.
– Наденька! – сбегая с крыльца, восклицала Лида.
– Надя! Где ты? – звала Вера.
Выбежав на аллею, ведущую к дому, Надя сделала к ним несколько шагов, но тут ноги у нее подкосились, и она упала. Лида и Вера подбежали, подняли ее с земли, наперебой закричали:
– Что с тобой, что?!
– Там… – с трудом, но внятно проговорила Надя. – Я думала, это Ангел-хранитель вернулся… А это…
– Ты говоришь! – воскликнула Лида. – Говоришь!
– … а это оборотень… – закончила Надя.
– Какой еще оборотень? – поморщилась Вера. – Зачем ты из дому ночью вышла? Ты хоть понимаешь, кто здесь теперь может бродить?
Когда сестры привели Надю в дом и уложили в постель, Лида все-таки спросила:
– Кто же тебя испугал, маленькая?
– Оборотень, – повторила Надя. – Помнишь, папа рассказывал? Как он с Тимкой Кондратьевым волка-оборотня видел.
Лиде было неприятно любое напоминание о Кондратьевых, и она поспешила отвлечь Надю:
– Папа тогда был такой, как ты. Ему просто померещилось. Но как же ты испугалась!
– Зато речь вернулась, – заметила Вера.
– Вера, при чем здесь «зато»? – поморщилась Лида.
– Но ведь это так, – пожала плечами та. – Испугалась – и заговорила. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
– Сомнительная мудрость, – недовольно произнесла Лида. – Ну спи, Надюша. Утром проснешься совсем здоровая.
Когда сестры вышли из ее комнаты, Надя сказала в пустоту:
– А все равно ты есть! Ты наш Ангел, и ты обязательно вернешься. Я знаю.
Глава 10
Надя взяла последний аккорд и сердито захлопнула крышку фортепиано. Может быть, она сдержала бы свое раздражение, если бы видела, что в гостиную входит Лида.
– На что ты рассердилась, Надюша? – спросила та.
Отговариваться, что ничуть не сердита, Надя не стала, так как не умела лгать.
– Таланта нет, – ответила она.
– В твоем возрасте еще нельзя понять, есть талант или нет, – улыбнулась Лида.
Она подошла к консоли и принялась вынимать из рамок стоящие на ней фотографии.
– А Моцарт? – вздохнула Надя. – И не только Моцарт…
Она подумала о Паше Кондратьеве, но всей ее честности не хватило, чтобы напомнить об этом Лиде.
– Вот будешь в Париже учиться музыке, – сказала та, –
