ненавистной сумкой в правой руке он прошел мимо будки смотрителя станции к началу платформы. Но ни зала ожидания, ни просто комнатки, где можно было бы погреться, на станции не оказалось. Джиллиан почти час мерз на ветру, пока не заметил вдали повозку.
Станция располагалась посреди поросшей травой равнины. Дальше на север начинались дюны. Черная змейка железной дороги разрезала пустынный пейзаж пополам. Эта дорога – единственное, за что мог зацепиться взгляд под серым октябрьским небом. Перед поездкой Джиллиан рассматривал карту и знал, что к востоку от станции, примерно в получасе езды, есть деревня. А оттуда рукой подать до замка Инститорисов.
Повозка ехала по ухабистой дороге. Ни одного поворота – к чему они в такой местности? Объезжать нечего: кругом только ровные, пустынные, продуваемые всеми ветрами поля, редкие лесочки да еще, немного южнее, широкие болота. Похоже, старый Инститорис всеми силами старался скрыться подальше от людей.
Кучер долго смотрел Джиллиану вслед, когда тот слез с повозки. Подобный взгляд ему хорошо знаком: люди часто замечали в нем нечто необычное, какую-то мягкость в его чертах, и называли это женственностью, ведь об истинной причине не догадывались.
Джиллиан поспешил скрыться от хлесткого ветра в крохотной деревенской гостинице. Он занял комнату с видом на дюны, заплатил за два дня вперед и дал хозяину чаевые – ни много ни мало – ровно столько, чтобы расположить его к себе, но и не вызвать подозрений.
Проспав часа три, он встал. К вечеру еще похолодало, и Джиллиан натянул вторую рубашку. Выйдя со двора, он быстро зашагал по дюнам к морю. Ледяной ветер по-прежнему пробирал до костей. Обеими руками Джиллиан стягивал ворот куртки, проклиная Лисандра вместе с его дурацким заданием.
Из окна гостиницы он видел полосу песка шириной около километра, а за нею – архипелаг. Казалось, до воды всего ничего, но идти пришлось долго. Каждый шаг по рыхлому песку давался с трудом. Конечно, можно свернуть на проторенную дорогу, но тогда велик риск встретить повозку, в которой слуги возвращаются из замка в деревню. Так что уж лучше пробираться через дюны.
Плотная завеса облаков обрывалась над морем. В просвете между облаками и водой пылало заходящее солнце. У самого берега бледно-желтый песок отливал красным. Этот особенный эффект создавали крупицы кварца и полевого шпата в песке, и Джиллиан, позабыв о своем задании, невольно замер в восхищении.
До воды оставалось не больше сотни метров, как вдруг осенние облака сомкнулись, последние лучи солнца погасли, и на побережье опустились печальные сумерки. В небе пронзительно кричали чайки и кружили орланы. Все это настроило Джиллиана на меланхоличный лад, и он почувствовал отвращение к предстоящей работе. Пора завязывать с такими делами, вот уж точно, пора.
Дойдя до подножия последней дюны, он сел на песок и перечитал письмо Лисандра от начала до конца, запомнил как следует каждую деталь, каждую мелочь. Затем взобрался на вершину и уставился на замок.
Сходство с картиной в логове Лисандра было поразительным, хотя и неполным.
