и улыбался:
– Чего дрожишь как осиновый лист? Ты сюда не за этим пришла! А еще говорила, что делала успехи, бестолочь…
– Я не бесто…
Подлетел и вновь ударил так, что девочка упала на пол:
– Я не задавал вопроса и не спрашивал твоего мнения.
– Мастер Тиглат, – в комнату вбежал долговязый темноволосый юноша, – в кузне готово все, просили передать.
– Спасибо, Астаро́ше.
Гор грубо схватил Бансабиру за руку и потащил за собой через длиннющие коридоры. Через какое-то время наставник завел ее в пристройку к зданию – кузницу. Здешние громадные мужчины кивнули в сторону двери. Гор вновь поймал Бану за шиворот, проволок и, захлопнув тяжелую старую дверь, бросил на пол небольшой коморки с камином. Из пляшущего огня торчал железный прут толщиной в палец.
– Раздевайся, – велел Гор.
Бану только судорожнее вцепилась в собственную сорочку. Гор взбеленился в своей бесстрастной манере – подошел вплотную и одним уверенным рывком разодрал рубаху. Дернул, пытаясь оголить левую руку ребенка.
– Живее выпутывайся! – прогремел он.
Почти голая девочка не заметила, как начала плакать. Схватив лежавшее поверх камина тряпье, Гор намотал его на руку и вынул железо из огня.
– Иди сюда!
Девочка отбежала в сторону.
– Я велел подойти, а не отойти, мелкая дура!
Гор настиг Бану в два громадных шага, схватил за правую руку, завалил на пол, придавил коленом и выжег клеймо на левом плече.
Девочка завизжала. В глазах опять потемнело, вопль стих…
Глава 2
Через две недели чудовищный волдырь сошел. На руке восьмилетней Бансабиры красовался уродливый шрам, напоминавший вздернутую острием вверх саблю. А в левом ухе – бронзовая серьга, на которой мелкими буквами выгравировано «Тиглат»…
Девочка быстро узнала мир Багрового храма, и совсем скоро и без того привыкшие к мечу и поводьям ручки покрылись новыми мозолями. Она драила помещения, таскала воду, собирала и готовила еду, лазала по деревьям за фруктами, прислуживала Гору, жрецам, Мастерам-наставникам, помогала в работе рабам и упражнялась по восемь часов в сутки, пока суставы и мышцы не начинали отказывать. Училась растягиваться, разрабатывала гибкость. На сон ученикам до третьего года включительно отводили шесть часов солнечного зенита, так что свет Праматери доводилось видеть только на занятиях по языкам, географии, истории. Правда, у первогодок всего такого еще не было… Зато были тренировки в воинском мастерстве, которые Гор, как, видимо, и другие наставники, начинал в полночь.
Тренировки казались Бансабире бесконечными.
Почти сразу Бану оценила пошитую для нее тренировочную форму – черные штаны в обтяжку и укороченная туника до бедер с горловиной были сделаны из удивительно мягкой ткани, не стеснявшей движений. Первый раз Бану растерялась: от чего вообще может спасти в бою такая одежда –
