передвигаются на шпильках. Некоторые даже бегают – я сама видела. Мне на эти ходули смотреть страшно, не то что самой надеть. И потом, я и так высокая, а на каблуках стану еще выше. А насчет Лехи… Ну не знаю, не знаю…
– А я думаю, что знаешь. Представь, что этот Леха сбежал не от тебя, а от твоей подружки. От Ольги. Или от Маришки.
– Какой негодяй! – вскричала я тут же. – Гад ползучий!
– Ага, – довольно муркнула Снежинка. – Оказывается, мы всё прекрасно и сами понимаем. У тебя проблемы с самооценкой, хозяйка. Такое часто бывает с книжными девочками, но это пройдет со временем – когда тебе надоест попадать впросак. А пока ты можешь представлять на своем месте дорогого тебе человека. Так тебе легче будет разобраться, что такое хорошо и что такое плохо. А то ишь! Девочка ему Бродского почитала, и поэтому Вася Помидоров теперь у нас страдалец.
– Снежка! Во-первых, не Вася Помидоров, а Леха Абрикосов, во-вторых, да не читала я ему Бродского. Ты так говоришь, как будто я на табуретку влезала и оттуда декламировала. Так просто, к слову пришлось, совсем чуть-чуть. Стали говорить, что лето жаркое, даже слишком, все слегка замучились. Ну, вот я и вспомнила: «Я не то что схожу с ума, но устал за лето. За рубашкой в комод полезешь, и день потерян. Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это – города, человеков, но для начала – зелень». Вот и все. Но и четырех строчек хватило, чтобы от меня сбежали.
– Это твой Бродский написал? – заинтересованно спросила Снежинка, не обращая внимания на мое самобичевание. – Молодец, он, наверное, в прошлой жизни котом был. Иногда так устаешь в этой шубе, а солнце все светит и светит… Жа-арко… И все такое зеленое-презеленое… В жару сразу хочется чего-то черно-белого, начинаешь завидовать обычным котам. Если встретишь Бродского, передай ему, что он хороший поэт.
– Я не встречу его, Снежечка, он уже умер.
– Ну, тогда он сейчас кот, наверное, – рассудила Снежинка. – За хорошие стихи. Может быть, даже чей-то фамильяр. Я бы с радостью с ним познакомилась.
Я подумала и согласилась, что да, я бы тоже с радостью познакомилась. Хотя мне и непонятно, почему это Бродский за свои стихи должен стать именно котом.
Снежинка посмотрела на меня с укоризной.
– Сама подумай, хозяйка. Разве ты встречала хоть одну собаку, которая писала бы стихи?
Женская логика все-таки ничто по сравнению с кошачьей, подумала я.
– Нет, не встречала. Хотя, честно говоря, я и котов таких не встречала.
Снежинка возвела к потолку оранжевые очи, на ее белоснежной мордочке появилось мечтательное выражение.
– Встречала. Левиафан пишет стихи.
– Лева?! Наш Лева?
Матерый манул Левиафан при виде Снежинки совершенно терял голову и пытался изображать юного котеночка. От его игривых скачков и пробежек в буфете подпрыгивала посуда и звенели хрустальные подвески на качающейся люстре в гостиной. Теперь выяснилось, что он еще и стихи для Снежинки сочиняет.
– А
