из гнезда выпадал. Знаете, ласточки избавляются от слабых – их просто выталкивают… Сколько мы с сестрой рыдали над каждым птенцом – не передать… А однажды – мне только-только исполнилось пять – я подняла испуганного птенчика, поделилась с ним теплом, добавила силы в крылья… И приказала – лети! А вы? Как вы стали военным?
Он неожиданно поморщился.
– Военное училище в нашей семье – это традиция. Это не обсуждается. А чрезвычайные ситуации – куда ж без них в нашей стране… Надо же кому-то все разгребать. Простите…
– А чем бы вы хотели заниматься?
Он задумался, потом ответил:
– Наверное, тем же самым… Только иной раз хочется, чтобы это был мой выбор. Хотя бы иллюзия выбора.
– Надо отправляться домой, – проговорила я едва слышно.
– Вы замерзли? Я принесу вам плед.
И он действительно вернулся с огромным серым пледом.
– Позволите?
Я развернулась к нему спиной и сделала этот самый маленький шажок назад, о котором мечтала. Замерла, почувствовав его руки на своих плечах. Стала заворачиваться в плед, постаравшись коснуться его ладоней. Словно бы и невзначай.
– У вас руки совсем замерзли… – и его ладони накрыли мои. Глаза закрылись сами собой. И я замерла – только сердце бешено колотилось. Но унимать его почему-то не хотелось…
Крикнула какая-то неугомонная птица. Я вздрогнула.
– Мне все-таки пора, – прошептала я.
– Хотите, я сварю вам кофе?
Я хихикнула, вспоминая нашу беседу о приготовлении ужина.
– Вот зря вы так! Я готовить не умею. А кофе варить – вполне! – обиженно проговорили у меня над головой.
– Хорошо, – улыбнулась я. – Кофе – и по домам. Завтра на работу. А я еще и дежурю.
– А вы уснете? После кофе? Он крепкий.
– Целитель – это такой человек, который засыпает, как только тело приобретает устойчивое положение в пространстве.
– Тогда пойдемте в дом.
И Андрей Николаевич выпустил меня.
– Так вот откуда в доме появилась джезва, зерна кофе и кофемолка. – Я внимательно наблюдала, как он священнодействовал.
Он лишь улыбнулся:
– Не хотел вас оставлять, но дел было много. А без кофе я очень плохо соображаю.
– То покушение, – проговорила я. – Их поймали?
– Одного – нет. – Он как раз разливал кофе по небольшим белоснежным чашечкам костяного фарфора. – Но не сказать, чтобы мы плохо старались. Пойдемте к столу? Может, вам молока подать? Только я не уверен, что оно тут есть…
– Не беспокойтесь.
– Вам не нравится кофе? – спросил он через какое-то время.
– Я не знаю, нравится он мне или нет. Очень горячий. Я не могу такой пить.
Андрей Николаевич хотел, видимо, что-то спросить, но я поднялась с кресла – он немедленно тоже поднялся.
– Зачем
