глазки? За всё надо платить. Однако согласись, что если принять как должное некоторые неудобства с совестью, стыдом и прочими невидимыми глазом и не ощущаемыми на ощупь субстанциями, на которые можно не обращать внимания, то окажется, что жизнь прекрасна и удивительна. И так живут все. Оглянись вокруг. Что ни бедный, то – честный, справедливый, добрый и человеколюбивый. Что ни богатый, то – себе на уме, то есть хозяин жизни, а значит, взяточник, властолюбец и прокладывает свой путь по головам других, чтобы самому остаться на плаву. И теперь ты – одна из них. Ты даже представить не можешь, какая чудовищная власть у тебя в руках. Отныне ты в состоянии целый город разорить, камня на камне от него не оставить. Но ты умная и отломишь себе хороший кусок от бюджетного пирога, чтобы никогда и ни в чём больше не нуждаться… А если ты очень умна, то поделишься с другими по принципу «живёшь сама – дай жить другим». И тогда тебя и начальство, и подчинённые просто на руках будут носить. А уж после этого, так и быть, отдашь всю себя служению народу… Если у тебя появилась возможность помочь нашей семье, так воспользуйся ею. Сделай это для нас, ведь мы – семья.
– Ещё одна роковая ошибка.
– Ты что-то сказала? Ты о чём?
– Я ошиблась.
– Нет, дорогая, ты не ошиблась. Но если не подпишешь бумаги, то действительно совершишь самую роковую ошибку в своей жизни.
Почему она так часто ошибается? Да ещё в самом главном – работе и спутнике жизни. Наверное, потому, что у неё слишком много желаний. Исполняются же, как назло, самые несовершенные. Почему именно эта работа? Почему именно этот спутник? Не повезло!
– Так ты подпишешь бумаги?
Фёдор раздражённо заходил по комнате, не находя себе места. Сейчас там, в Белом Доме, с нетерпением ждут его приезда с подписанными документами, несколько экземпляров которых – на всякий случай, если Соня вдруг «потеряет» другие, – всё ещё лежат в его кармане пиджака и, кажется, обжигают ему грудь.
Чудовищно, что его дальнейшее безбедное существование напрямую зависит от каких-то закорючек его жены, которая никак не может расстаться со своим безоблачным детством и книжными, придуманными бездельниками-писаками, принципами, и стать, наконец, взрослой и самостоятельной женщиной.
– Я ошиблась, – повторила Соня. – Я снова ошиблась.
– Хорошо, дорогая! Не хочешь – не подписывай, – со странным спокойствием произнёс Фёдор.
Соня не поверила ушам: он не против?!
– В конце концов, живут же люди и без денег.
– Неужели нельзя вернуть твоё…
– Наше, дорогая! Наше! – еле сдерживая раздражение, прошипел Фёдор.
– Наше, – как эхо повторила Соня. – Неужели нельзя вернуть наше состояние каким-нибудь другим путём?
Соня на какое-то мгновение попыталась отмести любое, даже самое эфемерное, сомнение в его готовности оставить бредовые
