никому не говорить, что я придумываю, а он пишет, чтобы не было домыслов и сплетен.
Братец Кролик стал знаменитым детективщиком, значит, мы все правильно решили. Ни одной книги из сорока трех Братец Кролик без меня не написал, что нас, конечно, очень сблизило: мы не только один автор, мы один человек. Братец Кролик всегда говорил: «Ты моя голова, я твоя рука». Но разве рука может сказать голове: «Ухожу от тебя, буду жить отдельно, в другом доме»?
Третья глава не идет… Как же он будет без меня? Рукавом почистил машину. Не скажешь, что известный писатель, – старый, потрепанный, суетливый какой-то стал. Зачем ему ярмарка детективов в Стокгольме? Незачем, но обидно, что не пригласили.
Ему и в лучшие-то годы всегда было мало успеха, когда повсюду приглашали – следил, пригласили ли первым, и требовал себе билет в бизнес-классе, чтобы всем было ясно: он номер один.
Теперь годы не лучшие: новые детективщики появились. А еще возраст на него напал, для мужчины трудный: я-то понимаю, у каждой эпохи свои подрастают леса, а он возмущается «какие такие леса, когда я сам еще выше всех».
Я тоже люблю успех, иногда как подумаю с утра: «Я достойна быть в лучших музеях мира или хотя бы на Венецианской биеннале». Но я потом смеюсь, а он плачет: туда не пригласили, сюда не позвали, все пропало!.. Бедный мой Братец Кролик.
Ох, ну и глупо же мне жалеть его! Пусть бухгалтерша его жалеет. И третью главу пусть бухгалтерша придумывает, дебет сводит с кредитом. Это я по привычке встала в стойку – жалеть, лечить спину, говорить «Не пригласили? Кто они и кто ты?!», придумывать третью главу.
О-о, да, чуть не забыла: пусть теперь бухгалтерша оформляет его книги! Я оформила сорок три книги. Свой художник, не тот, кто дан издательством и безразличен к книге, часто даже не прочитал ее, а тот, кому книга прочитана, кто любит персонажей и понимает замысел, – это благодать и удача для автора. А уж художник, который бесконечно делает рисунки, обсуждает варианты обложки (и на двадцать пятом варианте слышит «вот теперь, кажется, что-то начинает получаться, попробуй еще…»), – таким художником-благодатью может быть только жена… Вот пусть теперь бухгалтерша рисует!
Я хотела рассказать Братцу Кролику о невероятных совпадениях этого дня (я ведь привыкла все ему рассказывать). Как Аннунциата случайно устроилась консьержем в дом на Мойке, как я случайно заменила ее именно в тот день, когда Господин в пальто выносил мусор, как случайно заглянула в пакет из магазина «Лэнд» и обнаружила там потерянный фрагмент знаменитой картины Татьяны Глебовой и Алисы Порет… А Братец Кролик улыбнулся бы: «Как сказал Пастернак, чем случайней, тем вернее…» и «Ну, блин, ты даешь, Лис!». И спросил (мы все же детективщики с ним, не упускаем деталей): «А два других холста с квадратами и треугольниками, это – что? Может быть, все-таки Малевич?..» Ох, Малевич… у меня мурашки побежали по коже.
Кстати, о ценности находки. Надо ли вернуть холсты Господину в пальто?.. Вопрос теоретический: не верну
