Петров.
– И не я, – Герасимов стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрировал упрямое равнодушие.
– Естественно, и не я, – Марков нервно заерзал.
– А чего вы все на меня смотрите? – возмутился Якушин с другого дивана. – Сто процентов нет.
– Точно он, – ткнул пальцем Марков в сторону спящего Амелина.
– Я бы его за одни эти шрамы на учет поставил, – согласился Герасимов.
– Это из-за них вы вчера так орали? – спросила я, и он кивнул.
Наконец хоть что-то прояснилось.
– Короче, – сказал Марков, – давайте по-честному. Кто второй?
– Ну, ладно, – сдалась молчавшая все это время Семина. – Это я.
– Ты? – воскликнули мы в один голос.
– Ничего такого. С одной сетевой знакомой косплеили в парке. Она была розоволосая, Юно Гасай [7] я – Мэй. Просто сидели на лавочке зимой и болтали. Было холодно, поэтому забрались на спинку, а ноги поставили на сиденье. Мимо шли полицейские и объявили, что мы совершаем грубое административное нарушение. Мы сразу слезли, но они все равно заявили, что у нас, уродок, уродские родители, потому что плохо воспитали, и что наши дети тоже будут уродами. Стоило, конечно, все спокойно выслушать, но Юно не выдержала, вошла в образ, достала нож – у нее был страшный и кривой косплейный нож, – и начала изображать безумную Юно. Это было забавно, но полицейские не впечатлились. Просто забрали нас в отделение и поставили на учет. Вот и вся история.
– А татуировку покажешь? – нахально спросил Петров.
– Это просто Инь-Ян, – Настя стыдливо потупилась.
– Чего? – не понял Герасимов.
– Инь-Ян, – повторила Настя. – Китайский символ объединения и взаимодействия.
– Зачем тебе это? – неодобрительно сказал Марков.
– Это отражение моей жизненной позиции.
– Что за позиция такая? – поморщился Герасимов.
– Что все взаимозависимо и взаимопроникаемо.
– Ну, ты загнула, – покачал головой Якушин и принялся скатывать матрас, на котором спал.
– Согласно принципу Инь-Ян, все явления, существующие в природе, имеют два противоположных, но влияющих друг на друга начала, – пояснила Настя. – Свет и тьма. Добро и зло. Мужчина и женщина. Жизнь и смерть.
И тут Амелин зашелся в таком диком кашле, что все замолчали. От его сдавленных хрипов нам всем стало не по себе.
– Надо решить, что каждый из нас будет делать дальше, – рассудительно сказал Якушин. – Теперь мы не просто мифические интернет-персонажи, а находимся в розыске. И сейчас тем, у кого дома все нормально, самое время вернуться.
– Никому нельзя возвращаться! – Марков выскочил на середину комнаты и стал на нас всех по очереди воинственно зыркать сквозь бликующие стекла очков.
– Я тебя не понимаю, Марков, – сказала я. – У тебя вроде
Героиня манги и аниме «Дневник будущего».
