самку какаду. Попугаихе его ухищрения были до того безразличны, что она даже не пыталась сбросить наглеца. Просто клевала корм, не обращая на голубя никакого внимания.
– Это не сочувствие, – проронил Равич.
– Тогда что?
Голубь наконец сдался. Он соскочил с широкой спины попугаихи и принялся чистить перышки. А та равнодушно повела хвостом и пульнула вниз струей помета.
– Давайте-ка выпьем доброго старого арманьяка, – предложил Равич. – Это и будет самый правильный ответ. Поверьте, не такой уж я альтруист. И вечерами частенько бываю один. Вы полагаете, это увлекательно?
– Нет. Но я не самая удачная компания, а это еще хуже.
– Я давно уже отучился искать себе компанию. А вот и ваш арманьяк. Будем!
– Будем!
Равич поставил свою рюмку.
– Так, а теперь пора нам из этого птичника слинять. Вам ведь еще не хочется обратно в гостиницу?
Жоан Маду покачала головой.
– Хорошо. Тогда двинемся дальше. А именно в «Шехерезаду». Выпьем там еще. По-моему, нам обоим это не повредит, а вы вдобавок сможете взглянуть, что там к чему.
Было уже три часа ночи. Они стояли перед подъездом гостиницы «Милан».
– Ну как, хорошо выпили? – спросил Равич.
Жоан Маду ответила не сразу.
– Там, в «Шехерезаде», мне казалось, вполне достаточно. Но теперь, как увидела эту дверь, понимаю, что мало.
– Ну, это дело поправимое. Глядишь, в гостинице что-нибудь найдется. А если нет, вон кабачок напротив, возьмем бутылку там. Пойдемте.
Она посмотрела на него. Потом на дверь.
– Ладно, – решилась она. Но тут же запнулась. – Туда… В пустую комнату…
– Я вас провожу. Бутылку прихватим с собой.
Портье проснулся.
– У вас выпить что-нибудь есть? – поинтересовался Равич.
– Коктейль с шампанским? – мгновенно сбрасывая с себя сон, деловито осведомился портье.
– Благодарю. Лучше чего-нибудь покрепче. Коньяк. Бутылку.
– Курвуазье? Мартель? «Хеннесси»? Бисквит Дюбуше?
– Курвуазье.
– Сию секунду, месье. Я откупорю и принесу бутылку в номер.
Они поднялись по лестнице.
– Ключ у вас с собой? – спросил Равич.
– Я не запираю.
– Но у вас же там деньги, документы. Могут обокрасть.
– Если запру, тоже могут.
– И то правда. При таких замках… Но все-таки, когда заперто…
– Может быть. Но когда приходишь с улицы, неохота доставать ключ и пустую комнату отпирать – все равно как склеп отпираешь. Сюда и без ключа-то заходить тошно. Когда тебя никто не ждет, одни чемоданы.
– Да нигде никто и ничто нас не ждет, – заметил Равич. – Так всю жизнь только себя с собой же и таскаешь.
– Может
