Виктория, это же победа. Да, мог называть Победка. Да, Победку помню!
– Победку помню, – передразнила дочь отца. – Мне иногда кажется, она тебя до сих пор любит. – Инга укоризненно покачала головой.
От подступившей горечи и обиды за маму эмоции бурлили и перехлёстывали, но неожиданно, откуда-то из неизвестного, потайного уголка сознания выскочило: «И это мой папка?» Слово «папка» прозвучало как-то странно. Его наполнение взбудоражило девушку. Она ощутила его вкус и с интересом уставилась на отца, рассматривая каждую морщинку на лице, каждую черточку. Это простое слово «папка», смело все эмоции и запульсировало в висках: «папка», «мой папка», «папка», «мой папка». И на душе стало покойно и даже светло, и на окружающий мир она посмотрела смелее.
– А когда день рождения у Елены Николаевны, тоже не помнишь?
– Помню, – голос отца прозвучал уверенно. – Двадцать пятого сентября.
– А год? – Инга изучающе смотрела на его лицо.
– Пятьдесят девятый, – не моргнув, отчеканил он.
– Идём домой, – дочь заторопилась.
С прогулки возвращались быстро. Инга словно подгоняла, но и отец шёл широким шагом. Всю дорогу он смотрел на красивый затылок дочери и любовался. Несмотря ни на что он был счастлив. Все эти годы он ждал дочь, он знал – она приедет. Он так и говорил себе: «Если это моя дочь, она приедет, а нет, так на нет и суда нет».
– Елена Николаевна! – позвала Инга с порога.
– Вернулись? – хозяйка вышла им навстречу. – Ужин готовлю. Через полчаса будем кушать.
– Когда у вас день рождения?
– Четырнадцатого апреля сорок восьмого года, – мать догадалась, в чём смысл такого вопроса, и махнула рукой в сторону супруга. – Григорий Михайлович никогда не помнил, когда у меня день рождения.
– Перепутал, – отец смешно развёл руками. – Зато с годом почти угадал.
– Почти угадал, – дочь укоризненно покачала головой.
– С этими годами рождения он нас впутал в такие неприятности на французской границе, – стала рассказывать уже из кухни Елена Николаевна и, когда Инга вошла, продолжила: – Всей семьёй поехали на машине в Германию, а там решили день провести в Страсбурге.
– Мама, а когда это было? – услышав шум, прибежала Люся.
– Ты ещё не родилась.
– А Танька? – не унималась дочь.
– Тане было два года.
– Ух-ты! – воскликнула девочка и устроилась у папы на руках, который, улыбаясь, слушал супругу, готовый в любой момент дополнить.
– Таможенный контроль в Страсбурге прямо в черте города, – шинкуя капусту, Елена Николаевна поглядывала в сторону мужа. – Таможенник посмотрел паспорта и указал, надо, мол, подойти в офис зарегистрироваться. Григорий Михайлович наши документы оставил, а взял только свои.
– Я думал, – поддержал рассказ Григорий Михайлович, – если он посмотрел, этого и хватит. Заходим. Он записал
