А значит, она мне ничего сказать плохого не может. Кто я, чтобы спорить со своей совестью?
– Ишь ты, – буркнул впечатленный Винсент.
Секундой позже шериф услышал торопливый топот ног по обледенелому крыльцу. И тут же подобрался, нелепым, но точным движением забросил за печку пустую сковородку, словно улику собственного преступления. Наружную дверь распахнули громко, миновали узенькие заваленные чем попало сенцы и ворвались в избу, набросав на половик снега.
Двое мужчин, запыхавшихся, шумных, взволнованных. Винсент очень явственно почувствовал, как его сердце сжимают давно знакомые, вовсе не иллюзорные тиски.
– Тут такое дело, – быстро заговорил первый гость, в котором шериф тут же опознал усмиренного накануне плетью Оскари. Второго Винсент припоминал смутно, имя все не приходило на ум.
– Что стряслось? – спокойно спросил шериф, наблюдая, как кусочки снега на полу тают в небольшие, липкие лужицы, в которые так противно наступать босой ногой. Мысль только одна – пусть это будет что-то другое, хоть целая стая волков и новое Это в придачу. Но надеяться Винсент уже не умел.
– Серый мерин прибежал, – сообщил Оскари. – Твой ведь, а?
– Мой, – механически подтвердил шериф. – А где он? Привели?
– Ага, возле конюшни привязали, – услужливо сообщил второй.
Стало тихо. Мужчины, выполнив свой долг, молчали и косились на сидевшего с безразличным видом врача. Что думали, даже спрашивать не надо. Далеко не все в Крайней деревне считали, подобно Винсенту, что конец света устроили, по крайней мере, не врачи. За других ученых не мог поручиться даже сам шериф.
– Спасибо, – от души сказал Винсент.
Зрение сделалось на диво четким, цеплялось за малейшие детали. Плевки растаявшего снега, щели между неровно подогнанными половицами, неряшливая бахрома по краю половика. Ничего похожего на то, что преследует каждую ночь, но Винсенту очень хотелось обнаружить хоть что-то общее, потому что еще один кошмар кажется слишком тяжелым – лучше уж убедить себя, что всего лишь вернулся один из предыдущих.
– А это кто такой? – наконец, решился спросить Оскари, некрасиво тыкая пальцем в прутья деревянной решетки.
– А догадайся, – бросил шериф и поднялся. – За коня спасибо, но в трактире все равно не дебоширить, ясно? Все, свободны.
Оба откланялись, а Винсент уже запихивал ноги в сапоги. Некстати кольнуло в спине, боль родилась в районе поясницы, перетекла в копчик, немного поиграла там и вернулась в спину, на этот раз немного выше. Нога в шерстяном носке никак не лезла в голенище сапога, разогнуться не получалось. Не хватало только выругаться от собственного бессилия в присутствии подчеркнуто спокойного врача.
– Ревматизм? – поинтересовался тот, довершив процедуру унижения.
– Нет, задницу тебе показываю, – прошептал Винсент слишком тихо, чтобы даже самому расслышать.
Наконец, сладив с сапогами, натянул и дубленку, вышел на
