проведенных им раскопок (например, пещерных погребений у балкарского селения Хасаут в 188-1886 гг.), опрашивал информантов, записывал устные предания и выдержки из местных адатов, собирал различные судебные постановления и решения (Ковалевский 1910: 201).
Но главное, М. Ковалевский активно использовал наблюдение, которое только через полвека было провозглашено антропологами в качестве основного научного метода: «Расположившись в жилищах, в коих обитали семейства бывших моих учеников, или у школьных учителей и священников, я свободно проводил свои наблюдения. Часто посещал я также сходки старшин, на которых разрешали наиболее важные законные дела, при помощи разъяснений местных уроженцев собирал я данные о местных нравах и обычаях» (Ковалевский 1902).
Наконец, М. Ковалевский создал свою научную школу по изучению обычного права, в том числе и на Кавказе из числа местной интеллигенции (Н. П. Абадзе, Б. К. Далгат, С. В. Кокиев, X. С. Самуэлян и др.). Каждый из них, знавший культуру своего народа, что называется, изнутри, внес, по признанию кавказоведов, весомый вклад в изучение обычного права своего народа (Калоев 1979: 19).
Известно также, что М. Ковалевский, несмотря на принадлежность к сословию правоведов, отделял сферу своих интересов от юриспруденции, придавая ей тем самым самостоятельный статус. Так, в 1884 г. на археологическом съезде в Одессе он организовал и возглавил специальную секцию «Памятники юридические». Сам он считал, что, изучая «юридические древности», занимается «археологией права» (Калоев 1886, т. 2: 215).
Ко всему сказанному следует добавить и еще одно важное обстоятельство, которое, как представляется, следует учитывать при оценке вклада ученого в ту или иную общественную науку. Я имею в виду общественно-познавательную мотивацию исследовательской деятельности.
Поясним это положение подробнее. Безусловно, что М. Ковалевский по своему масштабу является представителем мировой науки своего времени. Прекрасно зная европейскую культуру (ряд его работ был посвящен изучению истории правовых систем Западной Европы: конституции Англии, проблемам землевладения и цеховой организации в средневековых Испании и Италии и т. д.) и свободно владея многими европейскими языками, он был желанным лектором в университетах как Старого света, так и Америки. Ученый хорошо знал труды своих западных коллег (в частности, под его редакцией вышла в русском переводе и работа Г. Мэна «Древний закон и обычай» (Мэн 1873)), которые, в свою очередь, активно использовали его работы в своей научной деятельности.
Это касается и двух выдающихся мыслителей того времени – К. Маркса и Ф. Энгельса, чьи идеи не только оставили неизгладимый след в мировой научной мысли, но и определили судьбу огромной части человечества в XX в. Хорошо известно, например, о дружбе M. М. Ковалевского с К. Марксом, а Ф. Энгельс использовал его работы, касающиеся семейно-общинного землевладения на Кавказе, в своих произведениях (Эн�
