классе, когда в мальчишках «взыграл гормон» и они стали напропалую лапать всех девчонок, мы с моей лучшей подругой Элькой были несколько озадачены. Даже встревожены. Ведь когда мальчишки нас лапали, мы ничегошеньки не чувствовали. Более продвинутые одноклассницы уверяли нас, что мы должны испытывать какие-то очень приятные ощущения. Элька даже всполошилась:
– Слушай Марго, может мы какие-то неправильные? Какие-то совсем бесчувственные? Ну, как там… нет, слово забыла. На «ф» начинается… Как ледышки. Что же будет? Ты только представь. Вот, допустим, мы выйдем замуж (что, конечно, вряд ли). Но все-таки теоретически такое возможно, так ведь? И вот представь – мужья начнут нас трахать.
– Фи, Элька! – запротестовала я.
– Ничего не «фи»! Надо смотреть правде в глаза. Так вот, они начнут нас трахать, а мы ничего, ну, совсем ничего не чувствуем. И как тогда быть? Во-первых, говорят, от траханья нормальные женщины получают самое большое в жизни удовольствие. А мы ничего не получим, так? А, во-вторых, если мы ничего не чувствуем, то нам придется изображать… ну, этот,.. слово забыла. На «о» начинается.
– Экстаз, что ли? – подсказала я.
– Ну да, похоже, только не экстаз. Я же говорю, на «о» начинается. Так что, нам всю жизнь придется что-то изображать, а то мужья будут недовольны и нас бросят. А ведь у нас же дети будут. И станем мы матерями-одиночками.
– А как это на «о» изображают?
– Я точно не знаю – честно призналась Элька, – но говорят, что надо ахать, охать и стонать. Ну, как если ты, представь, очень голодная, а тут тебе дают вкусное-превкусное пирожное. Ты же, поедая его, стонешь от удовольствия?
– Ну да, бывает, что и стоню. То есть, стону. Если очень уж голодная.
– Ну, вот видишь. Так это же очень трудно, если на самом деле никакого пирожного нет, а ты голодная, а удовольствие изображать все равно надо.
– Да ладно тебе, Элька, панику поднимать. Ведь еще сколько лет пройдет, прежде чем мы невинность потеряем.
– А, правда, Марго, сколько нам еще в девках ходить, ты как думаешь?
– Думаю, лет 5 или 6, не меньше.
– Значит, нам тогда будет 17, а то и все 18? Ох, долго еще, – разочарованно протянула Элька, но потом задорно тряхнула головой, и ее светло-каштановые волосы рассыпались по плечам: – Зато, может, к тому времени у нас все наладится, и мы тоже чувствовать начнем. Как другие. А вдруг?
Мы повздыхали и грустно похихикали над своей неизбежной тяжкой участью. Дескать, чему быть – того не миновать. Но это когда еще будет… Пять лет, которые мы себе определили, это же целая вечность!
Сейчас мне самой трудно поверить, что это вовсе не придуманный, а реальный разговор двух шестиклассниц из английской спецшколы в Москве. Я невольно улыбаюсь – все-таки какими же дурочками мы тогда были!
Мой прогноз сбылся наполовину. Элька была «откупорена», как мы тогда выражались, после выпускного вечера. А со мной это случилось раньше…
***
