и – для затравки – говорили о литературе, в том числе о «Туманном замке». Разумеется, она вспомнила знаменитую сцену на бойне, но не только ее, а еще одну, не такую живописную – ту, в которой священник и пожилая дама едут в ночном автобусе и ведут диалог; замечу, что этот отрывок вызывает во мне наибольшую авторскую гордость. Полчаса спустя она уже знала, что у меня шестеро детей и что я развелся со своей норвежкой; я узнал, что у нее детей трое, что ей 45 лет, что она живет в Тулузе и «пока замужем, но». Мы заказали еще что-то, потом еще – я даже не помню, что именно мы пили. Я бы согласился глотать теплую воду, лишь бы подольше оставаться с ней. В 21:00 у меня зазвонил телефон. Меня ждали на ужин с издателем и коллегами-писателями. Я предложил Вере отправиться со мной – скажу, что она моя давняя знакомая, с которой мы случайно столкнулись на книжной ярмарке. Она засмеялась: «Тогда нам придется перейти на ты?» А что тут такого? Мы не испугались и сделали этот шаг. Затем мы принялись спешно выдумывать себе общее прошлое. Это было ужасно весело и действовало возбуждающе. За ужином эта игра захватывала нас все больше. Я смотрел на нее, слушал ее голос, а в голове у меня все громче звучал насмешливый шепоток: «Парень, ты влип!»
Забыл сказать, что она немного косила одним глазом. Назвать ее кривой было бы преувеличением, но все же этот мелкий недостаток обращал на себя внимание. А мне почему-то всегда нравились женщины, у которых, как бы это выразиться поточнее, имеется (помимо округлостей) какой-нибудь дефектик. Ну просто что-нибудь не так. Легкая хромота, или физический дефект, или шрам, или след от ожога, или трудности с речью. Сам не знаю, что тому причиной. С другой стороны, меня всегда влекло к иностранкам. В Вере оба этих качества присутствовали одновременно: у нее игриво косил глаз и она была итальянка. Из Пармы. Одним словом, признаюсь честно: в пятьдесят лет я влюбился без памяти.
На следующий вечер мы оказались в постели; на следующей неделе она села в поезд и приехала ко мне в Дром; еще через неделю уже я мчался в Тулузу. Осенью 2003 года она развелась с мужем и окончательно перебралась ко мне. Она работала переводчицей, и ей было все равно, где жить. С собой она привезла троих детей: двух мальчиков двенадцати и четырнадцати лет и пятнадцатилетнюю дочь. Я в то время по очереди с женами присматривал за своими тремя «норвежскими» детьми – двенадцатилетними дочками-близнецами и их младшим одиннадцатилетним братом, а также за семнадцатилетней дочерью Лорой от второго брака (Пойдем, Котик). Кстати, Лора с мужем и сыном проводят эту неделю у меня в горах, но не будем усложнять. На выходные и каникулы приезжали и остальные дети, в том числе старший сын от первой жены (назовем ее Метаморфозой), который тоже уже успел стать отцом. Я окончательно вас запутал? Ничего удивительного. Ладно, сейчас попробую навести ясность. Итак, осенью 2003 года мы с Верой поселились в доме, превратившемся в филиал психушки благодаря присутствию семерых детей: одного 11 лет, трех – 12 (!), одного – 14, одной – 15 и еще одной – 17.
Последующие
