первый, я второй, мы установим передние знаки, вы выйдете на внешний рейд и будете ходить вдоль мерной линии, а мы задними знаками подгоним длину под скорость судна. Прием.
Уже через час судно весело бегало вдоль побережья, а измотанные матросы с плавмастерской под руководством Морева перемещали задние створные знаки. К вечеру управились.
По возвращении на базу первым делом довели ситуацию до капитана МВТ-23. Тот отнесся с пониманием. С этого момента начинал действовать основной принцип сицилийской мафии – омерта, по-нашему круговая порука.
Краснея и нервничая, Лукичев отправил на эскадру донесение о том, что приказ выполнен и мерная линия готова к эксплуатации. Зам, как мог, его успокаивал.
– Чего так убиваться-то, как смогли, так и выполнили. Главное, уложились в срок.
Рано утром МВТ-23 вышел из бухты Губейт-Мус-Нефит, для отвода глаз пару раз пробежал вдоль мерной линии и убыл пополнять запасы воды и продовольствия.
Ближе к обеду сияющий мичман Дроцюк принес шифрограмму, в которой начальник штаба эскадры объявлял командиру благодарность и отмечал высокий профессионализм и выучку.
Лукичев связался с начальником экспедиции в Массауа и, как мог, эзоповым языком довел до него обстановку и настойчиво просил срочно прислать топографов исправить навороченное. Начальник проникся и заверил, что через трое суток группа будет на Нокре.
Тут же передали навигационное предупреждение о том, что мерная линия острова Нокра закрыта на профилактику на трое суток.
Напряжение спало, поблагодарив командира базы за помощь, Лукичев сыграл тревогу и вышел в море продолжать промерные работы.
Через трое суток группа топографов сделала свою работу и передала командиру базы красочно оформленный формуляр мерной линии.
Эта странная война
Вот уже минут десять Морев с интересом наблюдал, как большая зеленая эфиопская муха с тупым упрямством бьется головой о стекло иллюминатора. Соседний иллюминатор был открыт настежь, и ничто не мешало ей спокойно вылететь на волю, но она продолжала методично набивать мозоль на голове. Невольно напрашивалась аналогия со службой.
Морев вышел на шлюпочную палубу, подходил к концу второй день скучной стоянки в порту Асэб. Рядом неуклюже швартовался эфиопский десантный корабль. На причал въехали военные грузовики, и с десантного корабля начали выгружать погибших и раненых. Такие моменты напоминали о том, что в стране идет война. По трапу на причал выносили убитых и выводили раненых, бинты на их черных телах казались неестественно белыми. Сильного чувства сопереживания Морев не испытывал, чужие они были, не наши. Ну то есть совсем не наши. Это как по кладбищу ходишь среди незнакомых могил, и, кроме любопытства, никаких чувств.
Странная это была война, шла она уже шесть лет, шла вяло и явных победителей не выявляла. А главное, конца ей не было видно.
Правительственные войска бились с Фронтом освобождения Эритреи, и в случае поражения Эфиопия могла
