не было, что называется, никакого бизнеса, только личное: после того, как Шура, избежав физического контакта, слинял от бандитов, те, помня о названных Шурой именах, даже охраняли брошенный товар от толпы вплоть до прибытия на точку Марата с молодым и перспективным бандитом.
Марат планировал собрать вечернюю, самую обильную выручку после завершающего праздник салюта. Однако часом раньше все точки объехал его новый силовик, который сказал продавцам, что вечерней инкассацией занимается он. Никто из ребят не заподозрил, что дело нечисто. Напротив, решение казалось вполне логичным – самостоятельно перевозить большие суммы денег в этот угарный вечер коммерсантам вряд ли стоило.
Отец Майкла поднял все связи и добился для незадачливых коммерсантов пятиминутной аудиенции у тех самых больших людей, чьи имена следовало называть при наездах. Люди сообщили, что о пиве на день города слышат впервые, и возмутились, как это кто-то посмел поминать их имена всуе, пообещав найти и наказать наглеца. Воодушевлённый их возмущением Марат спросил, за какой процент они стрясут с мошенника украденную выручку, но его вопрос разозлил больших людей едва ли не больше, чем упоминание их имён всуе, и делегация просителей была вынуждена ретироваться. В итоге Майкл с Маратом лишились почти всех оборотных средств, а Макс – даже иллюзии работы. Зато на состоянии его личных финансов закончившаяся катастрофой праздничная розница сказалась куда благотворнее успешного для Марата с Майклом опта. В день города через руки Макса прошло не меньше пятисот бутылок, и он, помня о полной неопределённости с зарплатой, продал каждую минимум на пять рублей дороже назначенной Маратом цены.
15
Максим появился в университете за час до окончания приёма документов. Главный корпус кипел. Сквозь гомонящую толпу постоянно сновали группы из самых беспокойных абитуриентов. Обстановка пробудила в Максе спортивный азарт, и он сам не заметил, как появилась цель: поступить во что бы то ни стало. Взглянув на данные о конкурсе (филфак – 1,5 заявления на место; РГФ – 7,5), Макс перешёл к расписанию и начал прикидывать шансы. «Вроде выходит, что надо на филфак. Но там русский и литература устно, причём, уже завтра. А на РГФ первый экзамен – английский, и не завтра, а через два дня. Завтра я русский устно даже на три не сдам. Попробовать English послезавтра на четыре… Да, блин, а почему нет? Конечно, по слухам, парней на филфак берут не глядя, но ведь не факт, а куража при этом ноль. Не поступишь при полутора на место – опозоришься. А при семи с половиной на место пролететь не стыдно, значит, и прорваться шансов больше…»
– Привет, – услышал он за спиной голос Станиславы, и, оборачиваясь, с досадой подумал: «Fuck, ну я же не хочу её видеть, зачем это всё…».
– Да, привет, – он напрягся в ожидании вопросов о том, куда он исчез, и что
