и приветливо махали проголодавшемуся натуралисту совсем человеческие ручки: сегодня ночью охотники настреляли обезьян.
Каникулы на юге
– Вася, переодевайся, – сказал Трофим Данилович, мужчина в самом соку, с выдающимся носом и роскошной шевелюрой седеющих волос, – скоро приедем.
С Трофимом Даниловичем ехали трое студентов биологического факультета. Молодые люди проявили себя на занятиях по зоологии и за это были награждены командировкой во время зимних каникул в один из Азербайджанских заповедников.
И студенты, и их педагог за двухдневный путь в плацкартном вагоне успели чуть откиснуть от рутины педагогического процесса самого тяжелого осеннего семестра, от монотонных лекций, тяжеловесных семинаров, нудных в своей бесконечности лабораторных работ, и, в сессионном итоге, – от нелепых вопросов и идиотских ответов на экзаменах и зачетах.
Но все это было позади, и сейчас экспедиция готовилась к встрече со столицей республики. Сам преподаватель был изначально одет в практичный и невзрачный костюм, который одинаково плохо смотрелся и в поле, и в городе. Женя, невысокий, слегка кучерявый студент с постоянно отведенными в сторону глазами и несомненными художественными способностями, вытащил из рюкзака чистые, вполне цивильные, но сильно жеванные брюки и такую же рубашку и переоделся, сменив на них потертый хлопчатобумажный тренировочный костюм.
Облаченая в яркий спортивный костюм Нинка, живая и непосредственная фаворитка Трофима Даниловича, тоже привела себя в порядок, сняв с поясницы кусок белого полиуретана – нехитрое приспособление, крепившееся на поясе бельевой резинкой и называемое на туристическом жаргоне сидушкой. Приспособление позволяло его владельцу в походных условиях приземляться в любом месте. Для этого оно просто сдвигалось ниже поясницы. Нетерпеливая Нинка напялила сидушку уже в поезде. Однако перед Баку она вняла призыву своего руководителя. Перебирая и растягивая резинку, студентка опустила тюрнюр до пола, и переступив, освободилась от него.
Хотя она так и оставалась в глухом тренировочном костюме, но все ее движения в момент снятия сидушки были настолько отработанно-интимными, что и Трофим Данилович, и попутчики-кавказцы жадно посмотрели на Нинку.
Лишь последний член экспедиции, Вася Белкин, полноватый, близорукий и чуть заторможенный четверокурсник, уже успевший удивить орнитологическую общественность своими смелыми теориями о механизмах долбежки дятлов, смущенно засопел и сделал вид, что не расслышал доцента.
– Вася, переодевайся, – повторил Белкину начальник экспедиции, – через час Баку.
Наступило тягостное молчание. Наконец Белкин произнес:
– А у меня больше ничего нет.
– Как нет? – оторопел Трофим Данилович. – Я же в Москве тебе сколько раз говорил: два дня будем в городе жить, поэтому возьми с собой что-нибудь
