потрогал треух и ответил:
– Север все-таки, заполярье…., и комары едят. А тебя что, комары не жрут?
– Нет, – ответил Вова, вспоминая, что действие «Дэты» скоро кончится и придется мазаться заново, – у меня пот такой вонючий, что всех комаров распугивает.
– Везет же человеку, – с завистью поверил механик и повернулся к своей каракатице.
Дверь вертолета открылась, и из нее вылез летчик. Он уставился на красные Вовины трусы.
– Ты куда такой нарядный двигаешься? – поинтересовался авиатор. – А штаны – что, в болоте потерял?
– Направляюсь я в город, а штаны у меня в рюкзаке, – отвечал орнитолог. – Может, подбросите научного работника?
– Чего, чего? – насторожился летчик. – Может, ты еще и биолог? Мышей небось изучаешь?
– Нет, – возразил Вова, – я больше по птичьей части. А откуда вы мышатников знаете? – Орнитолог помнил, что его коллеги по стационару, специалисты по леммингам, две недели назад забрасывались в тундру на вертолете.
– Да вот полмесяца назад завозили мы двоих. Тоже биологов. Мышатников. Мы с ними чуть не упали.
Александр Николаевич с лаборантом, который из-за ужасной прожорливости имел кличку Тотоша, арендовали вертолет и полетели в труднодоступный район, расположенный, кстати, по соседству с Вовиным орнитологическим полигоном.
Вертолет долетел до точки и, снизившись, стал кружить над болотистой тундрой: командир искал место для посадки. Но почва везде была зыбкая, и бортмеханик, разглядывающий через открытую дверь колышущуюся под воздушными вихрями осоку, отрицательно качал головой: под ними простиралась нескончаемая трясина.
Наконец машина зависла там, где, как показалось пилоту, было посуше. Но командир медлил садиться, опасаясь скрытой топи. Неожиданно для всех Тотоша с лихим криком: «Я сейчас сам посмотрю» сиганул через дверь вертолета и пролетев с трехметровой высоты, с явственным хлюпаньем, слышным даже сквозь грохот двигателя, ушел в болото по пояс.
Из висящей машины на него. смотрели летчики, механик и Александр Николаевич, озадаченные этаким молодечеством. Бортмеханик после таких акробатических трюков Тотоши торопливо прикрыл дверь, опасаясь, что и второй член этой странной экспедиции тоже захочет выпрыгнуть из летящего вертолета. Командир поднял машину метров на двадцать, сделал километровый круг над тундрой и наконец нашел сухое место. Только после этого вертолет возвратился к Тотоше. Тот плотно сидел в болоте, как молодой подосиновик в лесной подстилке. Лаборант безуспешно пытался повернуться и, выворачивая шею, следил за маневрами, как пишут в газетах, винтокрылой птицы. Машина зависла над ним, и бортмеханик стал медленно опускать через открытую дверь толстый фал, заканчивающийся устрашающего вида петлей. Смекалистый исследователь болот не стал совать в нее голову, а пропустил веревку под мышками и махнул рукой вертолету: «Вира!».
