и хорошо. Я думаю, что вам здесь будет неплохо. Останетесь работать в районной канцелярии.
Полковник стал одеваться. Опустив верха кепи, он надвинул его на уши. Хозяйка принесла свежего сена, и начальник района набил его в свои старенькие пьексы.
– Не замерзнете? – спросила Кайса.
– Нет. У меня в санях еще лежит шуба…
Пеккала растолкал заснувшего дезертира:
– Эй, парень! Уже пора…
Натянув под шинель куртку, подбитую беличьими хвостами, полковник вставил в пистолет свежую обойму, дослал в канал ствола патрон и сдвинул предохранитель. «Лесной гвардеец» медленно побледнел и вдруг заплакал – заплакал навзрыд, сотрясаясь плечами и закрыв лицо ладонями. На его серых от грязи руках Кайса заметила татуировку: «ВЕЛИКАЯ СУОМИ», и под надписью плавал черный лебедь Туонеллы…
– Иди, иди! – прикрикнул Пеккала. – Все вы плачете!
Пропустив впереди себя дезертира, он задержался перед женщиной:
– Вы, надеюсь, обождете меня?..
На улице стоял трескучий, лютый мороз. Дезертир уже сидел в санях, продолжая плакать. На снегу валялась его шапка, и конвоир, подняв ее, сказал:
– Надень!
– Плевать, – ответил дезертир.
– Надевай, коли говорят, – подошел Пеккала, садясь рядом с лопарем-возницей. – Надевай, дурак, а то уши потеряешь сразу!
Лошадь, взлягивая ногами рыхлый снег, пошла ходкой рысью. За поселком побежали мимо саней неласковые пейзажи – снежные холмы, синева далеких лесов, плоские кругляши замерзших озер. У кордона возница остановил лошадь и пальцем выковырял у нее из ноздрей сосульки.
– Беда прямо, – сказал лопарь, растирая себе щеки.
– Проедем Катилласелькя – там остановишься, – повелел ему полковник, и дезертир все понял.
– Значит… там? – спросил он, дернувшись.
Пеккала перехватил его за полу шинели, рука его залезла в карман беличьей куртки.
– Хилья, хилья! – угрожающе прошипел он. – Ты, смотри мне, не рыпайся тут, капуста вшивая!
Проехали Катилласелькя, за поворотом начинался дремучий лес, на опушке купались в снегу веселые рябчики. Еще раз остановил лопарь свою лошадь, полез ей в ноздри пальцем.
– Здесь? – спросил он.
– Иди вперед, – показал Пеккала дезертиру в сторону лесной чащобы.
Тот сошел с дороги и сразу же по пояс провалился в сугроб. Полковник тронулся за ним, выдергивая ноги из вязких и глубоких следов-воронок. Деревья уже сомкнулись за их спинами – мрачные дебри шумели на ветру тонкими верхушками елей.
– Ну, чего встал! – крикнул Пеккала. – Иди дальше…
Дезертир уже не плакал – он дико и люто матерился:
– Сволочи… гроб ваш… передавить всех!
Начальник района остановил его и выстрелил в снег.
– Хватит, – сказал он. – Слушай теперь меня. Ты пойдешь сейчас все время прямо и прямо… Понял?
– Зачем? – спросил
