style="font-size:15px;"> – А это для тебя… Все для тебя, детка…
И тогда Ксения захотела бежать, кричать, будить мужа, но она по-прежнему не могла пошевелиться, а могла только лежать и плакать, потому что призрак вернулся, а с ним пришло то, чего она, оказывается, ждала и боялась больше всего на свете. Она только видела, что тот, второй, появившийся в проеме дверей, был огромного роста. Торс и руки его заросли шерстью, а вытянутая волчья пасть была оскалена, и с клыков текла слюна. Он шел медленно, словно был слеп, и страшной злобой горели два его красных глаза. И когда Ксения увидела эти горящие глаза, где-то глубоко, внутри себя, она услышала тоскливый, леденящий волчий вой. Но еще до этого услышала голос мужа:
– Кто здесь!?
Василий был уже на ногах, он включал свет, и все растаяло. Но то, что случилось дальше, они видели уже наяву. Они видели, как медленно закрывается дверь в спальню, а потом так же медленно опускается и затем поднимается дверная ручка. Это не мог быть ветер – кто-то находился в квартире, кто-то сейчас уходил от них. В следующий миг Василий достал то, что было у него спрятано под кроватью, и рванул дверь на себя, но услышал только грохот захлопывающейся входной двери. За ту секунду, что Василий брал топор, никто не сумел бы пробежать весь бесконечный их коридор, разделяющий спальню и входную дверь. И тогда он снова закричал:
– Кто здесь?!
Он включал везде свет, он искал, но квартира была пуста. И он побежал к входной двери, распахнул ее, подняв топор, и тогда из темноты на него выступила громадная фигура. Но Василий отшатнулся и не стал наносить удара. Потому что это был Абдулла.
– Неплохо ты готовишься к встрече гостей, – оторопел Абдулла. – Что с тобой? У тебя вид сумасшедшего! Что, репетируешь роль Раскольникова? – спросил он, глядя на топор.
Василий опустил топор и выдохнул:
– Ох, Абдулла, это ты?!
– Да, я, а ты что, ожидаешь взломщиков? Неплохо смотришься – в трусах, с топором, глаза горят. Везде свет… Ксюха, та просто как зареванное привидение. Ничего вы проводите время без пятнадцати пять утра!
Абдулла повернулся, и Василий увидел, что он был не один.
– Входи, Лен, чувствуй себя как дома, – сказал Абдулла. – В Севастополе таких забав не увидишь.
Они сидели на кухне, в чем были. Ксения продолжала реветь, Василий успокаивал ее, а Абдулла готовил кофе и слушал, что с ними произошло. Его крымская гостья поддакивала и говорила, что у них тоже такое случается, с ее подругой было.
– Да ладно, чего уж теперь плакать, – сказал Абдулла. – Я ж вас предупреждал. Предупреждал же. Старикан рассказывал, что с его друзьями год назад тоже все началось в первую ночь Страстной недели. И были какие-то непонятные телефонные звонки. – Василий тогда бросил быстрый взгляд на жену, – а на шестой день его друзей под грохот оркестра отвезли в сумасшедший дом. Предупреждал же… В психушку захотели? Съезжать отсюда надо. Слишком хороша квартира, чтоб здесь жить.
– Что
