Братья хотят сдать его внаем. Видите ли, ваша светлость, моему брату Джеку необходимо выплатить долг.
– А… – протянул герцог. – Вот, стало быть, истинная причина вашего гнева на мой отказ простить ему долг. А вовсе не сделанное Лили предложение.
– Мой гнев разделился на несколько ответвлений. Но в целом вы правы. – Амелия вздернула подбородок и отвернулась к окну.
Спенсер вдруг понял, что не в силах корить Амелию за упрямство. Всю свою жизнь он открыто восхищался людьми, основной чертой характера которых была преданность. Но в данном случае Амелия направляла свою любовь не в то русло. Ее брат мог разорить всю семью.
– Я не понимаю, как…
– Ваша светлость, – перебила Спенсера леди Амелия, нетерпеливо отмахнувшись, – по моим подсчетам мы провели в обществе друг друга почти семь часов, но в последние несколько минут вы разговаривали со мной больше, чем за всю ночь. Вы всегда столь болтливы по утрам?
Болтлив? Спенсера награждали множеством нелестных эпитетов, но никто еще не обвинял его в излишней болтливости. Поразительно.
– Нет, – задумчиво ответил он. – Я не такой. А вы всегда столь враждебны?
Амелия громко вздохнула.
– Нет. Но как вы сами сказали, ночь сегодня выдалась странная. Еще до того, как вы приехали на бал.
Замечание Амелии вернуло Спенсера на темную террасу, и он машинально начал шарить по карманам в поисках ее носового платка. Ему ужасно не хотелось думать, что он его потерял. Ведь Амелия вложила в его создание всю свою любовь. Однако в отличие от других молодых леди, вяжущих кошельки и разрисовывающих подносы, а потом выставляющих свои сомнительные «произведения искусства» напоказ, Амелия вышивала платок для себя.
И это несказанно интриговало Спенсера.
Равно как и тот факт, что, несмотря на полные враждебности слова Амелии, ее тело, кажется, быстро нашло общий язык с его телом. Девушка все еще прижималась к своему попутчику.
– Вы меня не боитесь, – заметил он.
– Нет, – задумчиво ответила Амелия. – Я действительно не боюсь вас теперь, хотя смертельно напугалась бы в это же самое время вчера. Но эта ночь, равно как и слова Лили, еще раз убедила меня в том, что никто из нас не вечен. Это открытие ужасно, но вместе с тем оно дало мне свободу. – Амелия тихо рассмеялась. – Вчера я бы воспринимала вас как недосягаемого, внушающего благоговейный страх герцога Морленда. А вы вообще не обратили бы на меня внимания.
Наверное, тут стоило возразить. Воскликнуть: «Ну что вы, конечно же, я заметил бы вас! Разглядел в толпе других леди». Но это было бы ложью. По всей вероятности, Амелия права. Если б они встретились на улице вчера утром, Спенсер прошел бы мимо, даже не удостоив ее взглядом. И совершил бы огромную ошибку, ибо эта женщина заслуживала весьма пристального внимания. В этот самый момент Спенсер вдруг заметил, что привычный неяркий свет утра сослужил Амелии лучшую службу, нежели тени и отблески, отбрасываемые пламенем свечи или тлеющими в камине углями.
