прежде не копалась в земле. У нас в Вегасе то, что называется «нулевым ландшафтным дизайном». Камни вместо лужайки перед домом, кактусы вместо кустов и суккуленты вместо цветов. Не приходится прикладывать слишком много усилий, чтобы вся эта фигня не перемерла.
– Ах, но удовольствие получаешь тогда, когда заботишься о чем-то, кроме себя самого.
Как мило.
– Вон, видишь то растение?
Я посмотрела туда, куда он указывал, и обнаружила зеленый дикий росток, не похожий на все остальные.
– Этот сорняк может заразить целую грядку азимины.
Я сморщила нос, пытаясь сообразить, что такое эта азимина. Антон ухмыльнулся.
– Это кустарник, но он красиво цветет. Видишь это?
Он поднял стебель, увенчанный цветком, не похожим на все, что я прежде видела. В центре он был окрашен в глубокий, насыщенный лиловый цвет, с тремя длинными желтовато-зелеными лепестками. Нечто уникальное, без сомнения.
– Сорняк заразит всю посадку и уничтожит ее красоту. Нечто вроде негативных мыслей.
Негативных мыслей.
– То есть как?
Антон мягко улыбнулся, и его глаза вспыхнули яркой зеленью.
– Сядь рядом со мной, Lucita.
Я выполнила его просьбу, угнездив свою задницу на узкий край кадки с цветами.
– Негативные мысли поселяются в мозгу словно дурное семя – и когда они прорастают, то захватывают весь разум, лишая тебя способности ясно видеть истину и красоту. Видеть правду в человеке или в ситуации. В конце концов, эти мысли берут верх, и вся радость от присутствия этого человека в твоей жизни теряется. Так же и сорняк. Он прорастет и заразит всю кадку, так что красота будет уничтожена, а останется лишь то, чего тебе вовсе не хотелось видеть. Сорняк или в нашем случае, негативная мысль.
– Ты меня удивляешь, – сказала я, положив руку ему на плечо и сжав пальцы.
Но когда он, в свою очередь, положил руку мне на колено, я заледенела. Ужас и омерзение поднимались от того места, где он касался меня, вверх по ноге, охватывали тело, обручем сжимали грудь. Я задержала дыхание, поначалу даже не осознав этого. Зеленые глаза Антона впились в мои, а потом он зажмурился, медленно моргнул и убрал руку. Только тут я снова смогла дышать. Я отвернулась, обняла руками колени и задышала, медленно вдыхая через нос и выдыхая ртом. Я постаралась, чтобы Антон не заметил, но не тут-то было. Он все увидел, но ему хватило воспитания, чтобы никак это не комментировать.
Когда я наконец-то привела себя в норму, он ответил мне. Поиграв бровями, Антон облизнул свои пухлые, зовущие к поцелуям губы, и сказал:
– Я удивляю большинство людей.
В его голосе явно слышался сарказм.
– Значит, твое хобби – садоводство?
– Si, – кивнул он. – Мне нравится наблюдать за ростом красивых созданий. И мне нравится есть то, что я вырастил.
На сей раз в его тоне прозвучала гордость. Судя по всему, Любовничек-латинос
