талант ученого – это дар Великого и Единого нашему доброму брату Кунике. Как только я спросил его, не подберет ли он толкового аколита для одной крайне важной и необычной работы – он без раздумий назвал твое имя. Ну как, берешься?
Пенига на несколько секунд замолчал. С одной стороны, то, что говорил декан, было до невозможности лестно. С другой… "Уж не кровлю ли меня крыть отправят?" – тут же мелькнула предательская мысль.
– Зависит от работы – справлюсь ли?
– Не беспокойся, дело достойное твоих талантов, брат, – словно прочитав мысли Пениги, ответил декан. – Регент Кастор лично попросил меня предоставить ему в помощь вдумчивого молодца-историка для срочной разборки каких-то важных архивов.
– А как же мое исследование? – привстал вдруг Пенига, тоскливо представив гору пыльных нечитаемых рукописей. Но Гурен не собирался поощрять в аколите самую постыдную для ученого слабость – лень.
– Отложишь на время, – равнодушно пожал плечами старичок. – Не думаю, что это поручение отнимет у тебя больше, чем пару недель. Поможешь, чем сможешь, Республике, а там вернешься к побитым молью деяниям императора Асихиса. Ну так как, наконец? Неужто не решишься, брат аколит?
6.
Улица Уноциркул, когда-то бывшая высочайшей в Мемфисе крепостной стеной, окружала Капитульный холм почти у самого подножия. Одним стадием ближе к вершине, вдоль обрывов, обнажавших скальное основание холма, возвышались башни и куртины Алого замка – название как никакое другое подходило ему благодаря характерному цвету известняка, пошедшего на материал для стен. На самой вершине холма сияли позолотой крыши Векового дворца – это прозвище очень точно отражало срок, потребовавшийся на его строительство (при этом первые пару сотен лет после закладки грандиозного сооружения любой, неосторожно назвавший так Златоглавую Тысячевечную Обитель, рисковал остаться без языка, однако потом язвительное прозвище прижилось).
Осенью державное сияние куполов дворца растворилось, словно смытое дождем, и сейчас они уже не манили своим блеском, а случайно брошенный взгляд равнодушно проскальзывал мимо них, утомленный тусклым желтым цветом. Пенига быстро поднимался по Королевской улице – единственной дороге, ведшей в Алый замок. Редкие прохожие торопились спрятаться от холодных струй под навесами расстилавшегося внизу города, да и сам аколит спешил как можно быстрее добраться до спасительной крыши Векового дворца.
Вход в Городскую управу находился в боковом флигеле дворца – неприметная дверь, ранее предназначавшаяся лишь для поварят, да трубочистов. Теперь же дорога сюда была проторена сотнями ног самых маститых оптиматов, кичившихся тем, что им никогда не приходилось даже приближаться к службам своих роскошных особняков в Дуоциркуле. Пенига не сомневался, что такой выбор помещения был неслучаен: все слышанное им о Касторе свидетельствовало, что регент терпеть не может наследственную аристократию.
Перед простой деревянной
