в очередной раз капать свою ежедневную дозу лжи на лакомый кусочек сахара. Тот, кого ты спрятал однажды даст о себе знать в самый неподходящий момент. Подлинные мы всегда побеждаем. Поэтому статистические данные разводов имеют огромный скачок к сорока годам. Годам, когда ты осознаёшь, что половина пути, возможно её большая половина, уже пройдена. Годам, когда ты остро чувствуешь, что ты не на своём месте, но ещё острее ты чувствуешь возможность всё изменить. Если не сейчас, то, когда? Именно поэтому успешная карьера многих из нас летит ко всем чертям, удачные браки распадаются к всеобщему удивлению небезразличных. Это статистика. С ней не поспоришь. Потому что однажды ты просыпаешься, идёшь в ванную комнату взятой в кредит квартиры, с тремя спальнями, в престижном районе города, открываешь кран, вспоминая, что ещё не оплатил счёт за воду и обращаешь свой взгляд в висящее на белоснежной кафельной плитке зеркало. Что удивительно – плитка, зеркало Вам кажется таким знакомым и привычным в отличии от уставшего, видавшего виды, отражающегося в нём лица».
Декабрь. На улицах полно снега, который все кружит и кружит. Он не думает униматься, его не останавливают даже громкие ругательства деревенских мужиков, вынужденных расчищать подъездные аллеи и пешеходные дорожки, едва наступит рассвет.
Нина настолько занята предпразничными хлопотами, что почти забыла обо мне. Ей столько всего необходимо успеть – замариновать упитанного гуся в специальном маринаде с цедрой лимона, давленным чесноком и веточками розмарина; испечь добрую сотню булочек с ванильным кремом, сахаром и корицей; сделать заготовки для салатов, закусок и прочих угощений; вымести всю «нечисть» из дома, выскоблить деревянные полы наверху, мыльной теплой водой вымыть камень, положенный на крохотной кухне, постирать белье, время от времени называть нас с Джеком бездельниками, севшими бедной женщине на шею, давать нам мелкие поручения и непрерывно жаловаться на свою тяжкую судьбу, в пользу которой Нина однажды сама сделала выбор. Скажи я ей это, провела бы праздники в кладовке.
Было раннее утро двадцать четвертого декабря. Еще до рассвета меня разбудил грохот посуды, я лежала, смотрела в выбеленный известью потолок и думала о них. Мои мысли всегда возвращаются к ним, как бы я не сопротивлялась. Я мало знаю об этих двоих. Единственный, кто может мне рассказать это Джек, но он молчит. Я пытаюсь вспомнить их лица, но безуспешно. Все, что у меня есть это чувства – уверенность в себе, любовь и понимание, умение жить в настоящем моменте, видеть его исключительность и слышать себя. Не знаю откуда мне это известно, но я более, чем уверенна, что все эти чувства я испытала рядом с ними.
Тихонький стук в дверь. Это Джек.
– Анна, вставай, Нина разошлась не на шутку, похоже сегодня завтрака нам не видать. Быстрее одевайся, пойдем выбирать елку.
Мне не охота выбираться из-под хрустящего белоснежного одеяла, пахнущего смесью цитрусовых и лаванды. Это личный секрет Нины. Она добавляет несколько капель масла в воду перед заключительным
