себя живым. Я хотел поправиться. Мир Б, в котором я был трупом, больше не привлекал меня. Ведь тот мир не был реальным. Нравится мне это или нет, но я выжил.
Белокурая девчушка пяти лет от роду дала мне это понять.
Октябрь уже подходил к концу, когда Клара, вместо того чтобы, как обычно, водить пальчиком по путеводителю, уселась ко мне на колени и с серьезным видом заглянула в лицо, сделав большие глаза.
– Я хочу кое-кого навестить.
С театральным размахом я обернулся к Аннелизе, которая читала книгу, свернувшись на диване, подогнув под себя длинные точеные ноги, и спросил:
– Есть что-то такое, в курсе чего должен быть покорный слуга?
– В каком плане?
– В таком плане, в каком всякий уважающий себя отец должен быть осведомлен.
Я услышал, как Клара захихикала: уж больно потешно я выражался. Такую манеру изъясняться я называл «Чарли, дворецкий в английском доме». Остротой ума дочка явно пошла в мать.
– Объясняюсь. Наша первородная дочь, Клара Сэлинджер, здесь присутствующая, пяти лет, я подчеркиваю: пяти, только что выразила желание навестить кое-кого из знакомых. Полагаешь ли ты, что речь идет о Роберто, сыне Мартина?
– Он слег со скарлатиной.
– Тогда, может быть, под «кое-кем», местоимением неопределенным, а значит, нейтральным, наша дщерь подразумевает Элизабет? Эту милую, симпатичную девчушку, которую однажды от души стошнило на брюки покорного слуги?
Аннелизе захлопнула книгу, уже не в силах сдерживать веселость.
– Боюсь, между Кларой и Элизабет возникли небольшие разногласия.
– Прекратите вы, оба! – рассердилась Клара. – Не люблю, когда вы надо мной смеетесь.
При взгляде на ее огорченное личико мы неудержимо расхохотались.
– Прости, солнышко. Вот только… я правильно расслышал? Ты хочешь кое-кого навестить? И кто же это?
– Друг.
– Друг?
– Его зовут Йоди.
– Что за имя такое – Йоди? – растерялся я.
– Йоди очень хороший. И очень старый, – прошептала она, – только не надо говорить об этом вслух. Йоди как дедушка, ему не нравится это слово.
– Шесть нелицеприятных букв: «старый».
– Что значит «нелицеприятный»?
Ответила Аннелизе:
– «Нелицеприятный» значит немного обидный. По-немецки Empfindlish. – Мы упорно стремились к тому, чтобы Клара, подрастая, осваивала три языка, на которых говорили ее родители. – По-английски…
– Susceptible, – закончил я за нее.
После долгой паузы Клара изрекла:
– Четырнадцать. Четырнадцать букв, папа!
– Потрясающе. Но ты мне хотела рассказать о Йоди.
– Если хочешь, я тебе его покажу.
– У тебя есть фотография?
Вместо ответа Клара юркнула к себе в комнату и скоро вернулась, хотя мы с Аннелизе успели обменяться
